Все на свете кончается. Подошло к концу и мучительное дежурство Петра.
Прошла церемония сдачи дежурства. Новый наряд заступил вместо отдежурившего. Теперь осталось скоротать всего несколько часов. Как только закончатся вечерние занятия во взводах и средние командиры покинут казарму, сразу в свой закуток в красном уголке и, не дожидаясь общего отбоя, на койку... Но судьба не подарила Петру даже этих полутора часов. Именно в этот вечер комиссар собрал в красном уголке совещание комсоргов.
Наконец все ушли, прозвенел сигнал отбоя, все затихло. Заснул и Петр.
Пробуждение было ужасным. Он открыл глаза и увидел, как в окно влезает косоглазый хунхуз с окровавленным ножом в зубах, точь-в-точь такой, как на плакате «Граница на замке», вывешенном в тамбуре столовой. Но на плакате широкоплечий красноармеец, послав вперед винтовку, уперся штыком в грудь бандита, и тому не было ходу. Этому же хунхузу никто не препятствовал, и он уже встал во весь рост на подоконнике. Но тут раздался громкий крик: «Тревога!» — через несколько мгновений тревожный сигнал горниста, и... Петр проснулся.
Хунхуза в окне не было, но вся казарма гудела, и, перекрывая гул, горнист играл «тревогу».
С трудом и не сразу осознал Петр, что происходит. Стало быть, проверяющий из штаба дивизии, которого ждали вчера, все же явился и приказал объявить учебную тревогу. «И тут не повезло!» — подумал Петр с немалой досадой. Если бы товарищ проверяющий явился вчера, тревоги бы не было, Петр доложил бы ему, что в эскадрон только что поступила первая партия новобранцев, коней за ними закрепили, но ни седлать, ни тем более ездить верхом они не умеют. Помкомвзвода Годенко, принявший дежурство у Петра, видно, сразу не сообразил доложить об этом, и какая теперь суматоха поднимется на конюшне, неведомо ни богу, ни черту.
Самому Петру торопиться было необязательно. Ему коня заседлает и подаст коновод. Но Петр все же оделся, как мог, быстро и побежал на конюшню: может быть, успеет помочь кому-либо из неумех новобранцев.
Подбегая к конюшне, наткнулся на Петра Петровича, который вел в поводу оседланных коней. Перекинутые через седла стремена поблескивали в лунном свете.
— Чего вы торопились,— почти с обидой сказал коновод Петру.— Или я не знаю, чр делать положено?
— Ты-то знаешь, вот он не знает,— ответил Петр, показывая на новобранца, торопливо ведущего лошадь под уздцы.
Седельная лука неестественно торчала над крупом лошади: седло было надето задом наперед.
Тут же мимо них протрусил верхом на лошади, под-брасываясь на каждом ее шагу, еще один бедолага. Он правильно положил седло, но не. сумел подогнать стремена, и они болтались ниже брюха лошади.
— Слезай! — строго прикрикнул на него Петр.
И когда тот слез, приказал ему подойти, потом обратился к Петру Петровичу:
— Покажи ему, как подогнать стремена. Впрочем, я сам. Давай мне коней и беги на конюшню. Там наверняка еще многим помощь нужна.
Наконец все оседлали коней, завели их на плац, разобрались по своим взводам и отделениям. Уже прибыли командир эскадрона, комиссар и начальник школы. Среди них стоял и высокий седоусый командир с тремя шпалами на петлицах, а за его спиной адъютант с двумя кубарями.
Командиры стояли как раз под фонарем, и Петр хорошо разглядел штабного начальника.
«Чертов усач! — подумал Петр.— Не мог вчера заявиться. Теперь третью ночь не спать».
Петр был несправедлив к седоусому штабисту. Он-то как раз хотел пойти Петру навстречу. Узнав, что в эскадрон только что прибыло молодое пополнение, проверяющий предложил объявить отбой.
Возразил Долгополенко:
— Начали дело, доведем до конца. А молодым только польза. Поймут, что такое военная служба. Разрешите, товарищ помначштаба, поставить эскадрону боевую задачу.
— Приступайте,— разрешил штабной начальник.
— Командиры взводов, ко мне! — скомандовал комэск. И когда комвзводов подбежали к нему, Долгополенко объяснил обстановку:
— Отвести бойцов повзводно на оружейный склад. Получить полный боекомплект патронов, гранат, подрывных средств. Через полчаса выступаем на границу в район боевых действий. Выполняйте! — Заметив Петра, приказал ему: — Принимайте под свою команду третий взвод! — И пояснил: — Комвзвода Лаптев болен.
Петр все время был уверен, что тревога учебная, даже когда комэск велел получить боеприпасы. И только теперь, когда ему так внезапно поручили взвод, с ошеломляющей ясностью представил, что через несколько часов ему нужно
вести этих необстрелянных людей в бой и пустые мысли об учебной тревоге надо немедленно выбросить из головы.
Взводы получили полный боекомплект, вернулись на плац, выстроились в походную колонну, по четыре в ряд, и ждали команды тихо и безмолвно. Только из карантинного взвода, поставленного в конец колонны, доносились вперемежку сердитые и испуганные голоса: там все еще подгоняли снаряжение и амуницию.
И вот команда подана, эскадрон тронулся с места, выехал из военного городка и двинулся по шоссе в сторону государственной границы.
Петр ехал рядом с помкомвзвода-три и счел необходимым предостеречь его:
— Вторую ночь не сплю, вчера дежурил по эскадрону, так что на меня поглядывай. Если что, толкни под бок.
Сказал на всякий случай, потому что, как только тронулись в путь, спать расхотелось. Промелькнула даже совсем дурацкая мысль: нет худа без добра; если бы тревога была не настоящая, а учебная, нипочем бы не вытерпеть: наверняка бы заснул и свалился с лошади.
Ехали около двух часов, как положено, со сменой аллюра, трусцой, рысью, шагом в поводу. Потом остановились на отдых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130