.. так вот у папы не знаю сколько, но много, очень много учеников. Рассеяны они по всем концам страны нашей. Папу все они помнят и чтут. И вы тоже, наверно, знаете, а если не знаете, то догадываетесь, что в огромной стране нашей есть... я о сегодняшнем дне говорю... есть места сытные и есть места... скудные. Так вот из мест сытных ученики привозят и присылают папе... Обязательно... Он даже не знает об этом... хотя, может быть, и догадывается. А заботятся о нем все и считают своим долгом... Да вот, например, эта прелестная рыба с Каспия, из Красноводска, а вот эта, не менее аппетитная, с Камчатки, бараньи ребрышки приехали целой тушкой из Киргизии и так далее. У содержимого каждой тарелки на этом столе своя география... А что присылают из мест скудных, с Урала, например?.. Ничего не присылают. Приезжают сами. И кормятся здесь от щедрот краев сытных. Так вот: сытные присылают, скудные поедают... Но не всё, не всё, я думаю, малую толику. Вы же знаете, сколько в этом доме людей?.. Нет, вы не знаете!.. Так я скажу вам: много, очень много... И чего это я... так разболтался?.. Давайте лучше выпьем еще по одной...
— Может быть, хватит, Леня?
— Не хватит!..
— Тогда посошок!..
Их уговаривали остаться переночевать в квартире академика. Время позднее, все без ночных пропусков, а комендантские патрули попадаются на каждом шагу. Так ли уж приятно просидеть до утра на гарнизонной гауптвахте или, если повезет, в ближайшем отделении милиции?..
Но они втроем все же решили добираться до квартиры Бо-гомазовых. Это совсем недалеко, в Мыльниковом переулке. Можно пробраться с Солянки проходными дворами на Покровский бульвар, а там, если удастся проскочить Покровку и выйти на Чистопрудный, уже можно считать себя дома.
Когда все трое были уже одеты, Леонид спохватился и решил показать им главный стол, конечно, показать Петру, братья Богомазовы, надо полагать, не один раз его видели.
Петр хотел сбросить доху, но Леонид воспротивился:
— Не надо. Вот именно только так! — И повел всех троих в большой зал.
Там за длинным, обильно накрытым столом сидело никак не меньше двадцати человек, притом женщин значительно больше, нежели мужчин.
— Семья и домочадцы? — шепотом спросил Петр.
— Тут и гости есть,— ответил Богомазов.
Самого академика уже не было. Во главе стола сидела очень пожилая женщина в строгом темном платье с высоким наглухо застегнутым воротом.
— Я хочу познакомить вас с новым моим другом, который завтра уезжает на фронт! — громогласно объявил Леонид и подтолкнул Петра поближе к столу.
Раздался гул одобрительных возгласов, затем даже что-то похожее на аплодисменты. А какая-то дама, помоложе остальных (как говорится, ближе к сорока, чем к тридцати) и довольно еще привлекательная собою, чуть было не выпросила у Петра его экзотическую доху:
— Зачем она вам? А я так мерзну каждый день. Езжу на работу в Лосинку. Знаете, где это?.. Не знаете?.. Вы сами где сейчас живете?
— В Пушкино.
— Так вот Лосинка это как раз половина пути до Пушкино. Видите, как далеко приходится мне ездить! Каждый день. И я так мерзну!..
Петр все же догадался сказать, что доха казенная и он обязан ее сдать, иначе... иначе его просто посадят, как мелкого жулика.
— А где же эта дама работает? — спросил Петр у Леонида, когда они вышли из зала.
— В какой-то мастерской. Им привозят мины, ну снаряды для минометов, и они их начиняют...— Заметив, что Петр смотрит с явным недоверием, Леонид широко улыбнулся и продолжил: — Удивлены? Все,— он кивнул на дверь зала,— все, до единого человека, работают. Папа сказал, кто не хочет ехать в эвакуацию, все должны работать, кто где сумеет. Ну а знаете, если папа сказал, то...
— Неужели это правда и все эти старухи где-то работают? — уже на улице спросил Петр у Богомазова.
— Все,— подтвердил Богомазов.— Кроме матери-игуменьи, той, которая сидела во главе стола. Это сестра академика, старшая. Она и ведет этот ноев ковчег.
— Точно сказано. Воистину ноев ковчег. Не пойму только, все-таки как создается и поддерживается это удивительное изобилие?
— Ты просто невнимателен. Я тебе еще утром объяснил: семейный праздник. Этот праздник чтут, можно сказать, химики всей страны. Я уверен, сегодня на столе были дары даже из самых скудных мест...
Проходными дворами выбрались на бульвар. Прошли почти до самой Покровки, и тут их остановили.
— Комендантский патруль. Проверка документов! Старший сержант и с ним двое красноармейцев. Подвели задержанных к тускло светившему фонарю. Сержант протянул руку за документами; возле него, чуть позади, красноармеец; второй, несколько отступив, сбоку задержанных. У обоих, как положено, автоматы наготове, палец на спусковом крючке.
Первыми подали свои паспорта братья Богомазовы.
— Пропуск на право хождения ночью имеете? Нет. Придется задержать. А у вас?
Петр наконец-то отыскал свою повестку, отдал ее в руки старшему патруля. Тот, увидев повестку, сразу просветлел лицом.
— Старший сержант?..
— Как видишь.
— Чего так поздно?
— Повестку обмывали,— пояснил старший Богомазов.
— Понятно. Можете идти! — разрешил сержант и даже откозырнул.
— Так следующий патруль снова задержит,— сказал Богомазов.— Будь другом, старший сержант, проводи до дому. Тут вовсе недалеко, Мыльников переулок.
— Шагайте. Проводим.
Дел у Петра в наркомате теперь было совсем немного: сдать документы и авансовый отчет. На все это потребуется от силы час, поэтому вовсе не обязательно было идти туда утром. Ему сейчас каждый час дорог. Прежде всего нужно написать подробное письмо домой и не менее обстоятельное на комбинат главному инженеру и, вполне вероятно, будущему директору Зинаиде Тихоновне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130