профсоюза председатель. — и меня признают за главного. Надеюсь, вы поняли, к чему я эту историю рассказал?.. Одновременно с Петром освобожденными членами президиума обкома были избраны Наташа Маракулина (ей достался пост заведующего отделом культурно-массовой работы) и Викентий Дутиков (заведующий экономическим отделом и секретарь президиума). Относительно последнего правильнее было бы сказать, что он был переизбран, так как в аппарат обкома на нынешнюю свою должность был взят еще год назад. Взят с производства, как и Петр. На одной из крупнейших фабрик треста он работал техником-нормировщиком, поэтому ему и был поручен экономический отдел. Узнав, что Петр тоже с техническим образованием, Дутиков чрезвычайно обрадовался.
— Это просто замечательно! — воскликнул он, пожимая руку Петра с силой, вовсе неожиданной в столь щуплом теле.— Теперь мне будет куда легче. А то знаете, как разгорится спор по какому-нибудь серьезному техническому вопросу, не на кого опереться.
И его маленькие, близко сведенные к переносью, шустрые глазки светились такой неподдельной радостью, что, под-
давшись этому столь заметно выраженному благорасположению, Петр даже не успел удивиться, почему этот низенький человечек уверен в том, что Петр готов всегда подпирать его...
Но Дутиков не оставил ему времени для размышлений.
— Где кончали? —спросил он с той же живостью и непосредственностью.
— В Казани. Индустриальный политехникум,— ответил Петр.
— Отличное заведение! — снова обрадовался Дутиков.— У нас в Троицке технический директор тоже ваш политехникум кончал. Может быть, знаете...
— Знаю,— сказал Петр.— Сережка Москатиньев.
— Точно. Сергей Никитович.
Словом, с этим сослуживцем сразу установились самые теплые и непринужденные отношения.
Наташа Маракулина особой радости при знакомстве с Петром не выразила, но это, как Петр быстро догадался, объяснялось только лишь особенностями ее характера, точнее, темперамента. Наташа была девушка крупная, собою пригожая, ладно сложенная и, если бы не некоторая крупитчатость, вовсе не обязательная в ее годы, вполне могла бы сойти за эталон русской красавицы. Соответственно фигуре была в жестах нетороплива, в речах рассудительна. В отличие от обоих своих сослуживцев, людей приезжих, была местной жительницей. Здесь, в Свердловске (тогда Екатеринбурге), и родилась, и выросла. До избрания в обком работала заместителем председателя фабзавкома на местной обувной фабрике, ведала культурно-массовой работой.
Таким образом, из троих она была наиболее подготовлена к исполнению своих обязанностей. Поэтому, когда выяснилось, что председатель задерживается в своем районе и неизвестно когда прибудет в Свердловск, Петр предложил, чтобы до его приезда председательское кресло заняла Наташа Маракулина.
Наташа ответила кратко, но выразительно:
— Всяк сверчок знай свой шесток,— Помолчала и добавила: — А кому замещать председателя, когда его нету, точно сказано в штатном расписании...— И, считая вопрос исчерпанным, снова занялась своими бумагами.
А Петр, завершив свои безуспешные переговоры с Наташей Маракулиной, нечаянно перехватил заинтересованный взгляд Викентия Дутикова. Похоже, именно он ждал, чтобы ему предложили занять пустовавшее председательское место.
Но тогда Петру такая мысль даже в голову не пришла. А напрасно. От многих тяжких переживаний избавил, бы он себя в дальнейшем. Да ведь не нами сказано: «Кабы знал, где упасть...» Это уж точно: кабы знал, не пожалел бы той" самой соломки...
Читателю уже ясно, что Викентия Дутикова терзали муки честолюбия. Что ж, недуг этот весьма распространен, так что не станем метать каменья в Дутикова. Надо учесть, что из освобожденных работников обкома он один вошел в новый состав президиума и потому уже видел себя не на первом, конечно (он понимал, что на председателя обкома никак не тянет), но уж твердо на втором месте. А тут и второе место уплыло от него и досталось новичку. Да еще, по нынешней ситуации, обернулось первым местом, пусть временно, но все же первым.
Но то, что теперь ясно и читателю, тогда вовсе неведомо было симому Петру. Он был рад, что с товарищами по новой работе сразу и навсегда, как он думал, установились добрые отношении. И, конечно, даже не предполагал, что своим появлением в профсоюзном ковчеге перебежал кому-то дорогу.
Да если бы и сумел углядеть какое-либо неудовольствие или даже недоброжелательство, то вряд ли бы принял близко к сердцу. И вовсе не от пренебрежительного равнодушия к мнению другого человека (этого греха за Петром не водилось), а просто по невозможности сосредоточиться на деле личном, когда вокруг громоздилось столько нерешенных дел общественных. А дел таких свалилось на Петра очень много.
Как читатель уже, наверно, успел заметить, мне претит всякая неопределенность и приблизительность. Пересказывая события, «имевшие место» в жизни моего друга, я всегда стараюсь быть предельно точным, почему иногда и бываю назойливым в своих вопросах. Естественно, что пытался я расспросить Петра Николаевича и о деятельности его в качестве высокого профсоюзного руководителя. Но, к великому моему изумлению, Петр Николаевич ответил, что помнит лишь, как мотался в поездках, а когда ненадолго оказывался в областном центре, то есть в Свердловске, то метался с одного заседания на другое. Привести же в подробностях хоть один заслуживающий упоминания случай отказался.
— Разве что,— добавил Петр Николаевич, подуг мав,— вот та поездка на Кунгурский кожкомбинат вместе с управляющим трестом, о которой я вам говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130