Вместо Аркаши Зыкина в парткоме временно пребывала внештатный его заместитель, степенная Анна Михайловна из планового отдела. Она пообещала выяснить в горкоме, но, по-видимому, так и не удосужилась сделать это.
Всеобщее недоумение давало повод к различным домыслам и самым неожиданным толкованиям.
Возвращаясь с работы, Петр догнал двух медленно идущих пожилых рабочих — судя по испачканной углем одежде, кочегаров из заводской котельной — и услышал обрывки беседы.
— Это значит, его в каждом округе изберут,— говорил один кочегар другому.
— Пошто же везде-то его одного?..— возражал второй. — Ну посуди сам,— доказывал первый.— Ты за кого голосовать станешь?
— Известно, за кого.
— Ну и я тоже, и всякий другой. И стало быть... Петр не удержался, вмешался в разговор:
— Согласно «Положению о выборах» любой кандидат может баллотироваться только по одному избирательному округу.
Оба собеседника повернулись к Петру, и тот, кто первый начал разговор, сказал:
— Может или не может — это, дорогой товарищ, лучше нас с тобой знают, кому знать положено.
А второй добавил:
— Пошто же выдвигают-то везде?.. Это как же, по-твоему, получается? Выдвигать выдвигают, а выбирать не станут?..
На это Петру возразить было нечего.
Первое в Прикамске собрание по выдвижению кандидатов в депутаты назначено было на крупнейшем предприятии города — обувной фабрике. Петру очень хотелось побывать на собрании, и он нашел повод — понадобилось согласовать какой-то вопрос с фабричным начальством.
Собрание состоялось на четвертом этаже фабрики, в огромном заготовочном цехе. Туда поднялись все рабочие дневной смены. Заготовщицы в синих халатах сидели на своих рабочих местах, а рабочие из пошивочных и штамповочного цехов столпились на просторной площадке возле грузоподъемника.
К собранию тщательно готовились. Особая его важность подтверждалась уже тем, что на фабрику приехал секретарь горкома партии, высокий представительный мужчина с открытым, несколько кавказского типа лицом. Его сопровождал пожилой седоусый председатель фабзавкома, которому поручено было открыть и вести собрание.
Первая накладка произошла в самом начале, когда приступили к выборам президиума.
Председатель фабзавкома объявил собрание открытым и предоставил слово Анне Михайловне Семечкиной, исполняющей обязанности секретаря парткома. Та, сверяясь с бумажкой, предложила избрать в состав президиума секретаря горкома, председателя фабзавкома и стахановца фабрики штамповщика Сорокина.
- Возражений не имеется...— констатировал председатель фабзавкома и уже произнес:— Кто «за», прошу...
Но в это время дородная краснощекая заготовщица, сидевшая как раз напротив стола, предназначенного для президиума, встала из-за своей машины и звонко выкрикнула на весь цех:
— Дерюгина Александра Ефимыча!..
Надо сказать, что Саша Дерюгин, человек мягкий и обходительный, пользовался всеобщей любовью рабочих, особенно женщин-заготовщиц.
В цехах комбината, конечно, всем было известно, что Дерюгин исключен из партии как пособник врага народа. Но он по-прежнему оставался начальником, больше того, стал исполнять обязанности директора комбината и исполнял их не день, не два, а уже около двух месяцев, поскольку из треста все никак не могли прислать нового директора: надо полагать, у них там своих забот хватало и им было не до Прикамского кожкомбината.
Словом, гражданская репутация Саши Дерюгина вроде бы и не была опорочена, а личного авторитета ему и подавно было не занимать.
И все заготовщицы как одна поддержали свою товарку, закричав:
— Дерюгина!.. Александра Ефимыча!..
И Саша Дерюгин, исключенный из партии как пособник врага народа, занял место в президиуме рядом с секретарем горкома, который старательно не замечал его.
Председатель фабзавкома произнес краткое, но не очень внятное вступительное слово (по-видимому, накладка с выборами президиума даже его, обычно предельно невозмутимого, выбила из равновесия) и предложил называть кандидатов в депутаты от коллектива обувной фабрики.
Первому предоставил слово старшему мастеру Василию Дмитриевичу Собакину, который поддул аплодисментов назвал кандидатуру вождя. Затем, строго по порядку, названы были кандидатуры его ближайших соратников: Молотова, Ворошилова, Маленкова и Кагановича.
Председатель фабзавкома, записав всех на бумажку, уже поднялся со своего места, чтобы приступить к процедуре голосования, как та же краснощекая заготовщица снова вскочила И выкрикнула еще голосистее:
— Дерюгина Александра Ефимыча!
И опять все бабы хором поддержали ее.
В президиуме наступило замешательство. Особенно растерян был секретарь горкома, Петр стоял неподалеку, и ему хорошо было видно, как секретарь побледнел и на лбу его проступили блестящие капли пота. Саша Дерюгин был тоже обескуражен, больше того — напуган. Относительное самообладание сохранил только председатель собрания.
Пошептавшись с секретарем горкома, он встал и зычным голосом, пригодным для многолюдных митингов и собраний (микрофонов тогда еще не было), провозгласил:
— Так, значит, дорогие товарищи, от вас поступили кандидатуры товарищей Сталина, Молотова, Ворошилова, Маленкова, Кагановича и Дерюгина... Однако нам по нашему избирательному округу надо выбрать согласно «Положению» одного кандидата. Я полагаю, мы остановимся на кандидатуре нашего отца и учителя.
Тут его слова почти заглушили общие аплодисменты.
— Таким образом, остается кандидатура товарища Сталина.
Снова раздались бурные аплодисменты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130