Когда его развернули и обнаружилась тушка золотисто-коричневой ряпушки, ликованию не было предела.
— Ну, Дарья! Ну, Дарья! — восклицал Федор, приплясывая на коротеньких ножках и воздевая к небу коротенькие ручки. И, метнув на Петра уничтожающий взгляд, процедил сквозь зубы подчеркнуто презрительно: — Бывают же такие беспонятные люди!..
Первую выпили за скорую победу, вторую, как водится, «со свиданьицем», а на третий тост осталось только по половине рюмочки на каждого. Лиза предложила было уступить мужчинам, но Даша решительно воспротивилась:
— Возражаю! Не старый режим. Нынче уравняли баб с мужиками. Во всем... баб и на войну берут, и в тюрьму сажают...
И заплакала. Лиза обняла ее, отвела на диван, села рядом, стала успокаивать. А Федор, когда все вернулись за стол, предложил тост: «За наших милых прекрасных дам!»
Потом пили чай с конфетами-подушечками. Даша успокоилась, и совсем не похоже было, что это она только что так горько плакала. Петр же не мог прийти в себя, все еще чувствуя себя виноватым. Конечно, он виновник Дашиных слез. Но в чем его вина? Установить это не так-то легко...
А Федор благодушествовал, пил чашку за чашкой жиденький морковный чаек и сладко причмокивал, посасывая и перекатывая во рту конфету-подушечку.
И, словно начисто забыв им же высказанную истину о том, что Петр не магометанин, так и норовил перевести разговор в опасную плоскость: какая они с Дашей прекрасная пара да какую он совершил ошибку в свое время — и закончил свои рассуждения категорическим выводом, что истинно умен и благороден не тот, кто не совершает ошибок, а тот лишь, кто имеет достаточно ума и мужества, чтобы ошибки свои исправить.
Петр не мог сердиться на Федора: наверно, во многом тот был прав. Йо так как знал, что не готов к тому, чтобы воспользоваться его настоятельными советами, то чувствовал себя неуютно.
Прервала затянувшиеся разглагольствования словоохотливого хозяина сама Даша:
— Ты на Петю не нападай. Он самый душевный. Узнал, что человек в беде, сразу пришел на помощь.
Установленное самому себе время пребывания в Прикам-ске подходило к концу, а Петр со все возрастающей тревогой сознавал, что уезжать ему вовсе не хочется. Если бы не обязанности по службе да не боязнь оставить Дашу и Капитолину Сергеевну совсем без продуктов, он бы, конечно, значительно продлил срок своего пребывания на берегах Камы.
А может быть, и совсем бы не уехал?.. Нет, к такому решительному повороту он тоже не был готов.
Даша была нежной и трогательно предупредительной. Разговаривали преимущественно о том, как лучше собрать Юленьку в дорогу. На какой срок он увозит ее, не было даже и речи. Петр был очень благодарен и Даше и Капитолине Сергеевне за то, что они не задают ему трудных вопросов.
Уехали они с Юленькой на пятый день его пребывания в Прикамске. Капитолина Сергеевна, провожая внучку, не выдержала и расплакалась, а Даша даже на станции до последней минуты держалась мужественно.
До Приленска добрались быстро и благополучно. Юленька, вопреки ожиданиям, хорошо перенесла почти суточный перелет, а опасения, как бы не застудить ее, тоже оказались напрасными. Василий Васильевич, встречавший их в аэропорту, не забыл захватить и волчью доху.
Бабушка светилась от радости. Не знала, куда посадить внучку, чем угостить ее. Разглядев Юленьку поближе, сперва ужаснулась ее худобе, но тут же успокоила себя: это дело наживное, были бы кости, мясо нарастет.
Петр только что вернулся к себе после утреннего обхода цехов и не успел еще углубиться в принесенные секретаршей бумаги, как резко зазвонил городской телефон.
— Здравствуйте, Петр Николаевич! — приветствовал его веселый молодой голос.— Это Самсонов из промышленного отдела. Бюро горкома будет не завтра, а сегодня. Как всегда, в три. Когда ваш вопрос, точно сказать не могу, поэтому прошу вас быть к трем часам.
Сообщение инструктора Петра не обрадовало.
— А почему перенесли бюро?
— Точно не знаю,— ответил Самсонов,— но, кажется, Василий Егорович завтра куда-то уезжает по заданию бюро обкома, вроде бы в Алдан. А заседание бюро хочет сам провести, потому и распорядился перенести на сегодня. Так что не опаздывайте. Может и так получиться, что с вашего вопроса начнут. Вашего министра и министра финансов тоже велено пригласить на три часа.-
— Буду к трем часам,— заверил Самсонова Петр. Положил трубку и задумался, словно забыв про лежащие перед ним бумаги.
Для того чтобы стало понятно, почему сообщение инструктора промышленного отдела Самсонова явно не обрадовало Петра, надо вернуться на несколько лет назад, сперва к довоенным, а затем и к минувшим трудным военным годам...
Читатель, конечно, не забыл, что кожкомбинат расположен в самом отдаленном от центра районе города Приленска. Именовался этот район Рабочим городком, то есть уже само название как бы намекало, что это и не Приленск будто, а вроде бы совсем иной населенный пункт. Но суть дела, конечно, не в названии, а в том, что от Рабочего городка, на окраине которого разместился кожкомбинат со своим крошечным заводским поселком, до центра города было добрых пять километров.
Расстояние само по себе немалое, а если учесть шестимесячную зиму, да еще с морозами, доходящими до шестидесяти и ниже градусов, то и вовсе практически зимой и осенью, иначе говоря, большую часть года, почти непреодолимое. Особенно если принять во внимание, что весь общественный городской транспорт состоял в те годы из двух неприглядных, скособоченных временем малогабаритных автобусиков, курсировавших по единственному, пересекавшему весь город маршруту Рабочий городок — Залог протяжением свыше десяти километров в один конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130