Ц Твое общес
тво легко объяснимо, ты же репортер. Ц И она улыбнулась.
Но я видел, что она не думает ни об объяснениях, ни обо мне, а хочет только ус
лышать мое мнение по поводу замышляемого ею грандиозного, но рискованно
го предприятия Ц бала, который должен был, считала она, послужить ее дебю
том в новоорлеанском свете. От меня Ц я вдруг стал доверенным лицом, плеч
ом, на которое можно опереться, и чем еще, черт побери? Ц ожидалось, что я б
уду поддерживать ее в этой затее.
В тот день она почти ни о чем другом не говорила, ее озабоченность была оче
видной, несмотря на сдержанность в манерах и тщательно подкрашенное лиц
о. Я еще никогда не видел ее такой откровенной в своей неуверенности. И это
она, которая совершила не просто невозможное, а нечто фантастическое, бы
ла так озабочена своим приемом и положением в свете, словно жена какого-н
ибудь бакалейщика.
Прием этот должен был состояться через неделю.
Во фраке я чувствовал себя крайне неуютно. Надев его за два часа до выхода
из дома, я припомнил, что, проносив его в течение пяти лет хотя бы раз в неде
лю, потом более десяти лет совсем не надевал. И он оказался мне скорее своб
оден, нежели тесен, ибо за последние годы я не поправился, а похудел.
С бокалом шампанского в руках, оглушенный оркестром, я стоял возле двере
й танцевального зала клуба "Орлеан", в приемлемой близости от Ады, которая
вместе с Томми встречала гостей, и мог незаметно для окружающих наблюдат
ь за ней. ("Не уходи далеко, Ц шепнула она, Ц мне нужна поддержка".) Один раз,
когда поток гостей замедлился, ее взгляд встретился с моим, и на лице мель
кнула быстрая улыбка, в которой юмор и ирония смешивались с росшей в ней с
каждой минутой тревогой.
Даже легкий слой румян не мог скрыть ее бледности, но улыбка не сходила с л
ица. На ней было бледно-голубое, свободного покроя платье, не очень деколь
тированное. (Неделей раньше она рассказала мне, что хотела сделать совсе
м закрытое платье, но портниха воспротивилась: "В конце концов, мадам, ведь
это бал".)
Я слышал, как Томми Даллас сказал:
Ц Ты чудесно выглядишь, дорогуша. Чудесно!
На это она изобразила на своем лице некое подобие улыбки.
С тщательно рассчитанным гостеприимством она протягивала руку прибыва
ющим гостям.
Ц Добрый вечер, губернатор! Миссис Даллас! Вы выглядите превосходно! Впр
очем, как всегда.
Это появилась миссис Алва П. Будэн. Ее муж, Алва П. Будэн, был членом палаты п
редставителей от крайне захудалого округа, расположенного по другую ст
орону Канал-стрит. Но в свете они приняты не были. Член палаты, круглолицы
й коротышка в темных очках под пучками похожих на солому волос, был почем
у-то не в белом, а в черном галстуке. А миссис Будэн, крупная блондинка, похо
жая на шар в своем розовом шелке, явно считала, что имеет успех. Она вся сия
ла, пока Ада расточала им комплименты, а потом в сопровождении мужа, выста
вив вперед грудь, торжественно проследовала в зал с таким видом, будто ей
только что прикололи медаль за доблесть.
Я следил, как розовый шар, подпрыгивая, катался среди танцующих. Затем, меж
ду девятью и десятью часами, я, не веря своим глазам, с тихим ужасом наблюд
ал за прибытием в сопровождении жен или просто приятельниц Луиса Лемора
, имеющего большую власть у "Старых кадровиков" и заработавшего свои день
ги на публичных домах Джеймса Дж. Конкэннона, который прошел путь от скуп
щика краденых авточастей до лучшего в городе специалиста по заключению
подрядов на строительство административных зданий, Чарлза Лемонда, во в
ремя запрета торговца спиртным, а теперь президента пивоваренной фирмы,
Эрни Мориса, владельца ночного клуба и фактического хозяина Французско
го квартала, Чарлза Брандта, самого популярного в городе адвоката по дел
ам мелких преступников, Джимми Лорейна, владельца новоорлеанского спор
тивного зала и многих голосов избирателей, Карло Чеджиано, хозяина извес
тного ресторана и, по слухам, одного из заправил мафии, и многих других.
Зачем она это сделала? Зачем пригласила их? Это же настоящее самоубийств
о. Нет, это не она. Их позвал Сильвестр Марин. Но зачем? Для чего? Что она ему с
делала?
Размышляя над этой загадкой, я следил за прибытием после десяти вечера п
редставителей новоорлеанского высшего света: главного врача больницы
святой Анны Стерлинга Смита с супругой, четы Блэр де Нэгри, Уэбстера Рейл
и с женой, юриста акционерного общества Бенджамина Льюина с супругой, че
ты Герман фон Паулюс, миссис Дороти Грант, полковника Ричарда Бартлета и
его гостей Ц генерала Готфрида фон Ольтенбурга, которого он в 1945 году взя
л в плен и благополучно провел через денацификацию, и баронессы фон Ольт
енбург, президента новоорлеанского банка Уильяма ди Фрассо с супругой и
многих других.
Ада вся сияла, когда они появлялись, а я понимал, что это произошло слишком
поздно. Для чего Сильвестр погубил ее? Мне было физически больно, словно я
видел, как ребенку дали отравленную конфету и тот ее с удовольствием ест.
Для чего?
Ада уже кончила принимать и теперь добросовестно обходила зал. Таким обр
азом она очутилась возле меня. Я хотел было спросить: "Бога ради, что случи
лось?", но воздержался. Что толку от этого сейчас? И только сказал:
Ц Уж больно разношерстные у тебя гости.
Ц Я знаю. Ц На лице Ады мелькнуло беспокойство. Ц Сильвестр сказал, что
нужно пригласить всех, иначе мы наживем врагов. Как ты думаешь, это здоров
о помешает?
Ц Нет, Ц солгал я.
Ц С виду все как будто неплохо? Ц прошептала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129