Х 5 Х

Запертый в Государственной клинике для психически больных преступнико
в в Лиме, «распавшийся» Билли Миллиган выкупил карандаш у одного из сани
таров и начал писать первое из серии писем писателю:

Внезапно санитар, появивший
ся на пороге, грозно рявкнул пациентам отделения 22: «Эй вы, дерьмо проклят
ое, выходите из зала! Живо!» Помолчав, чтобы набрать воздуха и приладить во
рту толстый окурок, он пробурчал: «Когда окна вымоют, позовем вас, кретины
, а до тех пор Ц марш по комнатам!»
Под его ледяным взглядом несколько человек встали со своих стульев и, ка
к зомби, потянулись из зала, потом послышался лязг закрываемых больших ж
елезных дверей. Люди без всякого выражения на лице и с полотенцами на гру
ди, подвешенными в виде слюнявчиков, шли очень медленно, но дородные сани
тары подгоняли их щелчками широких кожаных ремней, лишая последнего чел
овеческого достоинства. Торазин, проликсион, халдол и любое другое сущес
твующее психотропное лекарство помогает поддерживать самое строгое по
слушание, поэтому нас кормят ими, как леденцами. Никакой человечности. Да,
я же забыл. Мы здесь не люди. Лязг!
Казалось, каждый мой мускул затвердел и застыл, когда я вошел в тесную ком
натку и закрыл за собой дверь. Лязг! Сидеть на кровати надоеда
ет, поэтому я удобно устроился на пластиковом матраце. Заняться абсолютн
о нечем. На противоположной стенке облетела краска. И я решил использова
ть свое воображение. Я вызывал в воображении разные силуэты, чтобы развл
ечься, и пытался опознать их. Сегодня, например, только лица, старые, безоб
разные, дьявольские лица смотрели на меня с облезлой стены старого здани
я. Было страшно, но я смотрел. Стена смеялась надо мной. Я ненавижу эту стен
у. Будь проклята эта стена! Она все ближе и ближе подступает ко мне и все гр
омче смеется. Стекавший со лба пот щипал глаза, но я упорно не закрывал их.
Стена громко смеется. Я должен сторожить ее, иначе она надвинется, вторгн
ется в меня и раздавит. Я застыну и буду сторожить эту проклятую хохочущу
ю стену. Четыреста десять человек, объявленных психически больными, брод
ят, как тени, по бесконечным залам этой дьявольской богадельни. Меня беси
т тот факт, что государство имеет наглость называть это место клиникой. Г
осударственная клиника Лимы. Лязг!
На отделении 22 наступила тишина. Слышно лишь звяканье и скрип разбитого о
кна. Кто-то разбил маленькое окошко в дневном зале, где мы обычно сидим вд
оль стены на массивных деревянных стульях. Сидишь, можешь курить. Не разг
овариваешь, обе ступни обязательно прижаты к полу, иначе будет плохо. Кто
разбил окно? Теперь санитары будут зверствовать, потому что прервали их
игру в карты и одному из них надо находиться в дневном зале, если нас выпус
тят из наших ящиков.
…Я ничего не слышу, находясь в ступоре, похожем на транс. Тело онемевшее и
пустое. Проклятая хохочущая стена перестала смеяться. Это просто стена,
и на стене просто облетает краска. У меня холодные, липкие руки. Удары серд
ца эхом отдаются в пустом теле. Тревожное ожидание душит меня, я жду, когда
выйду из моего ящика. Но я остаюсь, застыв на кровати и глядя на молчащую, н
еподвижную стену. Я Ц ничто, зомби в пустом ящике, в аду небытия. Слюна, сте
кающая по сухим, запекшимся губам, Ц верный знак, что психотропное лекар
ство борется за контроль над моим мозгом, душой и телом. Должен ли я сопрот
ивляться? Объявить его победителем? Поддаться, чтобы избежать трагическ
ой реальности, лежащей за моей стальной дверью? Стоит ли жизнь того, чтобы
жить в этой общественной помойке, предназначенной для тех, кто не играет
по их правилам? Чего я могу достичь или какой вклад могу внести в человече
ство, находясь в этом ящике из бетона и стали, с проклятой хохочущей стено
й, которая еще и движется? Сдаться? В голове все интенсивнее роятся вопрос
ы, словно пластинку в 33 оборота поставили на 78.
Вдруг словно страшный электрический шок прошел по моему телу, плечи отки
нулись назад, я сел прямо. Реальность, как сильная пощечина, прервала мой т
ранс. Хрустнули замерзшие суставы. Что-то ползло вверх по позвоночнику. И
гра воображения? Собрав остатки своего рассудка, я понял, что это не вообр
ажение. Что-то ползло по позвоночнику. Я быстро скинул рубашку через голо
ву, хотя на ней были пуговицы. Слепой страх беспощаден к материальным цен
ностям. Три пуговицы отлетели. Я бросил рубашку на пол. Ощущение исчезло. П
осмотрев осторожно на рубашку, я увидел нарушителя. Черный таракан длино
й сантиметра три отбивал чечетку на моей пояснице. Огромное насекомое бы
ло безобидно, но отвратительно. Я вернулся в реальность, но все еще продол
жал думать о своем внутреннем споре Ц таракан решил его, и я отпустил отв
ратительное существо. Втайне я гордился победой своего рассудка, своими
действиями. Я не псих. Во мне еще есть желание бороться. Я не потерпел пора
жение, но и не победил. Я разбил окно и даже не знал почему.

Писатель получил письмо от другого пациента клиники, датированное 30 янв
аря:

Уважаемый сэр,
позвольте сказать вам главное. В течение 24 часов после посещения адвокат
а Билли перевели из пятого отделения в девятое, с более строгим режимом.

Решение о переводе было принято на собрании дневной смены персонала. Это
явилось сюрпризом и шоком для Билли, но он выдержал…
Единственное время, когда мы с Билли можем теперь поговорить, это во врем
я коллективного отдыха. Тогда я и узнал, что на него надавили на полную кат
ушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157