Однако опыт уч
ит, что трансцендирование непосредственного самобытия Ц вытекающее и
з самого его существа стремление найти себе основу, прочный фундамент в
чем-то «ином» Ц этим не исчерпывается. Для непосредственного самобытия
не менее существенно и необходимо, чем трансцендирование во-вне Ц в отн
ошение «я-ты» и в бытие «мы», Ц трансцендирование в направлении «в
о-внутрь» или вглубь, в силу которого оно достигает области «духа» и
ли «духовного бытия» и пускает в нем корни.
Прежде чем заняться уяснением возможности этого последнего трансценди
рования и подлинного существа того, что им достигается, поставим сначала
вопрос: почему непосредственное самобытие или, пользуясь обычным слово
м, «душа», собственно, не может удовлетвориться трансцендированием к «ты
», осуществлением себя в общении? Мы видели ведь, что по крайней мере в пол
ожительном, основанном на «симпатии» отношении «я-ты» и в особенности в
потенцированном трансцендировании в подлинной «любви» «я» имеет успок
оительный и отрадный опыт нахождения своей родины, самой стихии своего б
ытия в «другом», т.е. находит вне себя почву для себя. Почему же это ему недо
статочно для осуществления его стремления к преодолению его субъектив
ности?
Первый и ближайший ответ на это заключается в том, что, как мы видели, не су
ществует конкретного отношения «я-ты», которое наряду с моментом «родно
го», нахождения себя в «другом», не содержало бы в себе и проти
воположного момента «чуждого», «жуткого», инородного и враждебного в «т
ы». Капля горького разочарования содержится в самом интимном и осчастли
вливающем отношении «я-ты»; даже самое глубокое « двоечество
», если в нем и преодолевается тягостное одиночество непосредственного
самобытия Ц как оно, собственно, в известной мере преодолевается во вся
ком, даже самом беглом и поверхностном общении, Ц оставляет все-таки неп
реодоленным некоторый осадок несказанного, невыразимого, лишь себе сам
ому молчаливо открывающегося одиночества. Одиночество моего непосредс
твенного самобытия, поскольку оно есть не что иное, как выражение его неп
овторимого своеобразия, его абсолютной единственности, принадлежит ве
дь, как мы уже видели, к самому его существу. В этом смысле и самая интимная
любовь даже не имеет права пытаться проникнуть в
это одиночество, вторгнуться в него и его преодолеть через его уничтожен
ие, ибо это значило бы разрушить самое внутреннее бытие любимого; она дол
жна, напротив, быть Ц как где-то тонко замечает Р.М.Рильке Ц нежным береж
ением одиночества любимого человека. И все же это, так ревниво замыкающе
еся и извне не преодолимое одиночество должно быть как-то преодолено, чт
обы непосредственное самобытие не растратило и не исчерпало себя в пуст
ой, призрачной субъективности.
Но если вдуматься глубже, легко увидеть, что неудовлетворительность чис
того трансцендирования вовне имеет еще другое, более глубокое и общее ос
нование. Никакая субъективность вообще Ц а значит, и никакая субъективн
ость «другого», «ты», которая как бы извне выступает мне навст
речу в облике объективной реальности, Ц не может как таковая избавить, с
пасти меня от моей собственной субъективности. Поэтому, поскольку речь и
дет об отношении «я-ты» в его чистом существе, отличном от всех иных родов
бытия, т.е. о встрече, сопринадлежности, связи меня с другой субъективност
ью, Ц оно, правда, расширяет круг субъективности, но не выводит меня за ее
пределы. Бытие вместе с «ты» как с другой субъективностью Ц даже если от
влечься от неизбежных трений, сопровождающих такую связь или совместно
сть двоих, Ц выводит меня в известном смысле за пределы моего
субъективного бытия, дарует мне опыт, что форма бытия «я есмь» не замкнут
а, а имеет по существу необходимый коррелят в «ты еси» Ц в субъективност
и, данной и не как бы в облике объективной внешней реальности, Ц но не осу
ществляет необходимой мне укорененности моей субъективности в некой
объективности Ц в реальности, которая в силу своей актуально
сти имеет собственную имманентную значимость и может быть для меня незы
блемо-прочной почвой. Так, событие с «другими» в форме, напр., «приятельско
го» или «товарищеского» общения есть по существу безнадежная попытка и
збегнуть неудовлетворительности, лежащей в основе моей ограниченности
, просто через забвение ее, через временную потерю самого себя в лишь мним
ом дополнении и укреплении себя динамически-жизненными излучениями чу
жих субъективностей. Правда, в противоположность этому то эминентное от
ношение «я-ты», которое мы имеем в лице любви, Ц подлинное тра
нсцендирование к реальности «другого» Ц означает, как мы видели, чудо п
одлинного выхождения за пределы моей субъективности. Но к ее существу пр
инадлежит именно то, что в нем «ты» воспринимается уже не как чистая, лишь
«другая», однородная мне субъективность, а как подлинная реальнос
ть, имеющая имманентную собственную ценность и значимость, т.е. что
«ты» открывается и переживается уже как нечто транссубъективное.
Но в таком случае это значит, что здесь уже совершается Ц в направле
нии «ты» и при посредстве трансцендирования к «ты» Ц другое
трансцендирование Ц трансцендирование совершенно иного р
ода, именно выхождение за пределы субъективности вообще .
Такое трансцендирование по существу уже совпадает с тем, кото
рое и составляет предмет нашего теперешнего размышления Ц с трансценд
ированием во - внутрь;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208