Но как же нам преодолеть эту трудность? Должны ли мы путем дальнейшего по
тенцирования отрицания в отношении абсолютного отрицать в с
вою очередь и отрицание отрицания, т.е. как бы дойти до отрицания в т
ретьей степени? Это, на первый взгляд, может показаться заманчивым,
и аналогия с диалектикой Гегеля, которая в своем подъеме по трем ступеня
м завершается синтезом, казалось бы, указует нам на этот путь. И этим как б
удто достигается нечто положительное и ценное в отношении абсолютного
как непостижимого. В самом деле, существо абсолютного тогда постигалось
бы так, что в нем одновременно сохранялось бы то и другое Ц и н
ачало «и-то-и-другое», и начало «либо-либо». То, что ближайшим об
разом Ц именно для отвлеченной мысли Ц представляется противоречием,
Ц именно совместное действие начала «и-то-и-другое» и начала «либо-либо
», или Ц что то же Ц единства и многообразия, должно очевидно
быть утверждено и здесь через мужественный выход за границы
определенности и обусловливающий его закон противоречия. Мы скажем тог
да: непостижимое, в качестве абсолютного, возвышается и над противополож
ностью между связью и разделением, между примиренностью и антагонизмом;
оно само не есть ни то, ни другое, а именно непостижимое единство обоих. В с
илу этого оно одновременно и отрешено от всего, и в
се объемлет и вездесуще, оно есть ничего и все. Оно истинно абс
олютно в том нераздельно-двойственном смысле, что оно есть то, что н
е относительно, и вместе с тем имеет относительное не вне
себя, а объемлет и пронизывает его. Оно есть несказанное единство ед
инства и многообразия, и притом так, что единство не привходит как новое, и
ное начало к многообразию и объемлет его, а так, что оно есть и д
ействует в самом многообразии. Непостижимое есть в этом аспе
кте несказанное единство и безусловно бессодержательного, к
ак бы точкообразного единства, и бесконечной, всеобъемлющей
полноты, Ц что совпадало бы с нашим усмотрением сущности безусловного б
ытия (см. выше, гл. III , 3).
Все это, повторяем, может показаться весьма заманчивым и правдоподобным
. Нетрудно, однако, с другой стороны, усмотреть, что этот путь все же не прив
одит нас к искомой цели. Уже имея за собой опыт, в какой тупик мы зашли на пу
ти отрицания отрицания, нетрудно теперь трезво вспомнить, что отрицание
и в третьей степени все же остается отрицанием и потому содер
жит в себе все ограничение, необходимо присущее всякому отрицанию как та
ковому; и это простое соображение с неопровержимой ясностью приводит на
с к сознанию, что мы при этом вращаемся в порочном кругу. Если бы мы захоте
ли остаться на этом пути, мы принуждены были бы, в свою очередь, дойти до от
рицания отрицания и в этой третьей степени, потому что нам нужно было бы у
странить содержащуюся и в нем ограниченность. Так, можно было бы примерн
о показать, что и единство единства и многообразия, простоты и
полноты не должно браться только как простое, отвлеченное единство, а по
средством нового его отрицания должно быть понято и как различие
этих двух аспектов. Но на этом пути мы могли бы и должны были бы идти б
есконечно далеко, мы должны были бы дойти до отрицания четвертой, пятой, ш
естой степени и т.д. без конца. И каждая такая новая степень отрицания имел
а бы для нас уловимый и разумный смысл Ц какого бы умственного напряжен
ия она ни стоила нам; ибо каждая новая ступень отрицания имела бы значени
е поправки или отмены того ограничения, которое заключено в ближайшей ей
низшей степени отрицании; ее задачей было бы отклонить абсолютную, раци
онально-логическую, как бы замыкающую в рамки отвлеченного понятия функ
цию предыдущего отрицания. Но именно в силу этого мы должны прийти к убеж
дению, что на этом пути мы бесплодно вращаемся в кругу, что все дальнейшие
отрицания, в сущности, хотят высказать только то самое, к чему мы уже стрем
ились в первом отрицании Ц отрицании отрицания и что должно было состав
лять его подлинный смысл Ц именно преодоление отвлеченност
и понятия, выход к подлинной конкретности. И, с другой стороны, мы, как указ
ано, все же не можем и в дальнейших степенях отрицании избегнуть огранич
ения, которое присуще всякому отрицанию как таковому и образ
ует его смысл.
Мы должны поэтому умственно оглянуться назад и отдать себе ясный отчет в
том, что мы, собственно, разумели уже под первым отрицанием отрицания, к
чему мы стремились с его помощью. Тогда мы скажем: его целью бы
ло устранить то разрушающее или абсолютно разделяющее действие, которо
е имеет обычное отрицание, но отнюдь не то положительное, что
содержится и мыслится в отрицании; оно должно было не уничтожить момент
связи различного, из которого вытекает богатство многообраз
ия, а, напротив, сохранить и упрочить его. Эти два противоположных момента
в отрицании, как бы тесно они ни были связаны между собой, должны именно от
четливо быть различаемы в нем. Отрицание совсем не должно быт
ь отрицаемо, поскольку под этим вторым отрицанием мы разумеем чистое уни
чтожение, как бы бесповоротное и совершенное изгнание отрицания из сост
ава реальности, как это выражается в жестоком принципе «либо-либо». Если
мы подлинно хотим преодолеть этот принцип «либо-либо», то мы должны, напр
отив, сохранить положительный онтологический смысл, положит
ельную ценность отрицания. Можно сказать, что именно отвлеченное
понимание отрицания, в сущности, отвергает его онтологический смыс
л.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208