Л.Франк» В.Н.Ильин пишет: «В гносеологию «постижения непо
стижимого через непостижение» С.Л.Франк вносит очень важное понятие, доп
олняющее концепцию абсолютного максимума и абсолютного мин
имума у Николая Кузанского, вернее, дающее ее метафизическую
и терминологическую транскрипцию. Речь идет о понятии полноты.
Невозможно Ц заметим от себя Ц построить столь важное для философ
ии понятие формы вне понятия полноты. Это понятие, кстати сказ
ать, играет чрезвычайно важную роль как в церковной, так и во внецерковно
й метафизике, особенно в метафизике Богочеловечества.
С.Франк утверждает, что в пр
едметном бытии привходит в понятие этого бытия полн
ота (греч. pleroma ). Полнота как бы разрывает внешние
логические оболочки и дает избыток содержания над его объемом
и вообще превосходит понятие (и притом не только коли
чественно). Этот избыток таков, что «выходит» за пределы всякого «содерж
ания понятия», и притом «по самому своему существу»… С.Л.Франк придумал д
ля этого термин «трансрациональность». (Указ. соч. С. 106).[iii]
.
Так как отвлеченное знание имеет, как мы видели, своей истинной основой у
смотрение выходящего за его пределы металогического единства, то всяко
е «либо-либо», образующее существо понятия, само у
коренено в начале « и то, и другое». Оставляя здесь в
не рассмотрения популярное значение отрицания как простого отвержения
заблуждения (значение, соблазнившее немалое число философов; к нему еще
придется вернуться), мы еще раз указываем, что в своем логическом или пред
метном смысле отрицание означает различение, усмотрение в реальности р
азличного и различающегося. Но различение «одного» от «другого», очевид
но, ведь предполагает наличие того и другого и связь между ними Ц и тем са
мым высшее металогическое единство обоих. Поэтому если для всякого отвл
еченного знания Ц знания в понятиях Ц и для всякой обусловленной им пр
актически-действенной установки Ц имеет универсальное значение начал
о «либо-либо» Ц решительное и ясное утверждение и приятие од
ного через столь же решительное отрицание и отвержение другого, Ц
то при этом все же не нужно упускать из виду, что здравый, разумный, о
существимый смысл установки « либо-либо » сам пред
полагает более широкую перспективу, более духовно-объемлющее видение, в
ыражаемое в принципе « и то, и другое». Это не только
есть практическая заповедь Ц заповедь терпимости, духовной широты, вос
приимчивости, некого чутья и к чужому, отвергаемому, для нас неприемлемо
му Ц духовной атмосферы, которой должна быть обвеяна всякая идейная бор
ьба, чтобы не выродиться в бессмысленный, губящий жизнь фанатизм; это ест
ь вместе с тем основоположная чисто теоретическая онтологическая исти
на. Таким образом, всякое отрицание, образующее именно существо начала «
либо-либо » , само предполагает и отрицание от
рицания, в силу которого нам раскрывается область действия начала
«и-то-и-другое». Если отрицание есть вообще принцип определен
ия и постижения, то мы определяем, что такое собственно есть с
амо отрицание, постигаем отрицание как таковое тоже
только посредством отрицания Ц именно посредством отрицания сам
ого отрицания. Отрицание отрицания есть положительное усмотрени
е основы и смысла отрицания.
Но поскольку мы вступили на путь усмот
рения непостижимого как области отрицания отрицания, мы обязаны идти по
нему до конца, последовательно осуществить эту умственную установку. Од
нако здесь мы наталкиваемся на своеобразную трудность. Прежде всего, кат
егориальная форма «и-то-и-другое» оказывается совсем не адек
ватным итогом этой преодолевающей отрицание металогической установки
. Принцип «и-то-и-другое» предполагает ведь, очевидно, наличие «одного»
и «другого», наличие многообразия; целое или всеобъемлющая по
лнота является тогда чем-то вроде суммы или совокупности всех ее частных
содержаний. Но реальность в ее металогическом существе есть несомненно
нечто совершенно иное, чем простая совокупность ее отдельных частных со
держаний; эти содержания «отдельны» вообще лишь поскольку они суть
уже определенности, т.е. поскольку они уже подчинены началу оп
ределенности, а тем самым, как мы теперь знаем, Ц началу различения, т.е. от
рицания. Категориальная форма «и-то-и-другое», предполагая « то
» и «другое», очевидно, сама в такой же мере предполагает
форму « либо-либо » (которая именно и конституирует реальност
ь как «то» и «другое»), как эта последняя форма предполагает первую. Форма
«и-то-и-другое» в форма « либо одно, либо друго
е» оказываются просто соотносительными моментами, как бы лежащими
на одном и том же уровне, в одном и том же плане бытия; в лице этой формы «и-т
о-и-другое» мы, значит, совсем не проникли в искомую глубь бытия. Поскольку
мы стремимся действительно Ц через отрицание отрицания Ц проникнуть
в более глубокий слой бытия, именно в его металогическое единство, мы так
же мало можем его определить через начало «и-то-и-другое», как через начал
о «либо-либо». Этот глубинный слой, будучи первичным единством, должен бы
ть чем-то безусловно простым, внутренне единым (хотя он и есть единство ед
инства и многообразия и из него проистекают и все различия между частным
и содержаниями). В этом смысле непостижимое, очевидно, не есть ни
«и-то-и-другое», ни «либо-либо»; оно не есть ни то, ни д
ругое; или, поскольку мы подлинно осмыслим достигнутое теперь нами,
мы должны сказать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208