Стремиться к добродетели нужно глав-
ным образом потому, что она - полная противоположность
пороку.
Глава III. О высшем обществе, велыможах,
богачах и светских людях
О Жизнь по книгам не узнаешь - об этом уже не раз
говорили; умалчивали лишь об одном - о причине этого. Она
же такова: знание жизни складывается из множества разроз-
ненных наблюдений, но самолюбие не позволяет нам делиться
ими с кем бы то ни было, даже с лучшим другом, - мы боим-
ся, как бы нас не сочли людьми, чье внимание поглощено одни-
ми лишь мелочами, хотя мелочи эти очень важны для успеха
в больших делах.
О Просматривая мемуары и другие литературные памят-
ники времен Людовика XIV, мы убеждаемся, что в ту пору
компании самого дурного тона было присуще нечто такое, чего
не хватает лучшему обществу наших дней.
Когда общество не скреплено разумом, не оживлено чув-
ством, когда в нем нет неподдельной благожелательности и
обмена достойными мыслями, что видит в нем большинство
его сочленов? То ярмарку, то игорный притон, то постоялый
двор, то лес, то разбойничий вертеп, то публичный дом.
О Мы можем представить себе светское общество в виде
здания, состоящего из ниш и каморок бблыпих или меньших
размеров. Эти ниши и каморки соответствуют разным мес-
там в обществе с их прерогативами, правами и т. д. Места
постоянны, а люди, занимающие их, приходят и уходят. Люди
то велики ростом, то малы, но никогда или почти никогда не
соответствуют своему месту. Вот скорчившийся исполин, си-
дящий в клетушке на корточках, а вон карлик, затерянный
под аркадой; словом, ниши и статуи редко подходят друг к
другу. Вокруг здания теснится толпа. Это все люди разного
роста, и каждый из них жаждет, когда же для него освободит-
ся хоть какая-нибудь каморка. В надежде получить ее они
наперебой выхваляют свое происхождение и связи: кто попы-
тался бы объяснить свои притязания тем, что место должно
соответствовать человеку, как футляр инструменту, того не-
медленно освистали бы. Даже соперники не решаются попрек-
нуть друг друга подобным несоответствием.
149
О Избыв свои страсти, люди уже не в силах жить в обще-
стве: с ним можно мириться лишь в том возрасте, когда ис-
точником наслаждения для нас служит желудок, а средством
убить время - собственная персона.
Чиновники и судейские знают двор и то, чем он живет в
данную минуту, примерно так же, как знает свет школьник,
который получил отпускной билет и разок пообедал вне стен
коллежа.
О Все, что говорится в гостиных, в салонах, на званых ужи-
нах, в собраниях и в книгах, даже в тех, цель которых -
рассказать нам об обществе, - все это ложь или, в лучшем
случае, полуправда. Про такие разговоры уместно сказать по-
итальянски или по-латыни phaleras>". По-настоящему же правдиво только то, что, не лу-
кавя, говорит у камелька другу порядочный человек, многое
повидавший и многое уразумевший. Такие беседы порою да-
вали мне больше, чем книги и обычная светская болтовня:
они быстрей выводили меня на верную дорогу и учили глубже
мыслить.
О Все мы не раз замечали, как сильно действует на душу
несходство наших представлений о предмете с самим этим пред-
метом; но особенно наглядно убеждаешься в этом, когда такое
несходство обнаруживается неожиданно и мгновенно. Представь-
те себе, что вы гуляете вечером по бульвару и видите прелест-
ный сад, в глубине которого стоит со вкусом освещенная бесед-
ка. Вы замечаете группы хорошеньких женщин, боскеты; из
глубины аллеи к вам доносится смех. Прелестницы так строй-
ны, что вам кажется - это нимфы, и т. д. Вы осведомляетесь,
кто вон та дама; вам отвечают: <Госпожа де Б, хозяйка дома... >.
К несчастью, вы с ней знакомы. Чары рассеялись.
Вы встречаете барона де Бретейля". Он принимается рас-
сказывать о своих любовных похождениях, невзыскательных
интрижках и пр., а в заключение показывает вам портрет ко-
ролевы в оправе, имеющей вид усыпанной бриллиантами розы.
О Глупец, чванящийся орденской лентой, стоит в моих гла-
зах ниже того чудака, который, предаваясь утехам, заставлял
<Для красного словца> (итал.).
<Краснобайство для публики> (лат.).
- 150 -
своих любовниц втыкать ему в зад павлиньи перья. Втброй, по
крайней мере, испытывал наслаждение. Но первый!.. Барон де
Бретейль куда ничтожнее Пейсото".
О Пример Бретейля доказывает, что можно таскать в кар-
манах полтора десятка усыпанных бриллиантами монарших
портретов и при этом оставаться дураком.
О Глуп, глуп... А не слишком ли вы щедры на это слово?
Не слишком ли строги? В чем, собственно, глупость этого чело-
века? Он действительно считает свою должность приложени-
ем к своей персоне, а вес и влияние в свете - наградою за
свои таланты и добродетели. Но разве остальные чем-нибудь
отличаются от него? Из-за чего же тогда весь шум?
О Даже лишившись должности - будь то портфель ми-
нистра или место старшего письмоводителя, глупец сохраняет
всю свою спесь и нелепое чванство.
О Умный человек всегда может привести тысячи приме-
ров глупости и низкой угодливости, очевидцем которых он
был и которые то и дело повторяются на наших глазах. Эти
пороки столь же древни, как монархия, что убедительно дока-
зывает их неистребимость. И множества слышанных мною
рассказов я заключаю, что если бы обезьяны, как попугаи, уме-
ли говорить, их охотно назначали бы министрами.
О Нет ничего труднее, чем вывести из употребления пред-
взятое суждение или общепринятый оборот речи. Людовик
XV несколько раз объявлял частичное банкротство; тем не
менее мы продолжаем клясться <словом дворянина>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132