Это много или мало? По нынешним «понятиям» Ц немного. Но не будем забыва
ть о реальной стоимости доллара тогда и сегодня.
При этом значительная часть эмиграции жила даже не в бедности, а в нищете.
Так жили Куприн, Цветаева или менее известная поэтесса Нина Петровская,
проникновенные воспоминания которой о Брюсове все эмигрантские издани
я отказались печатать по сугубо цензурным соображениям: ведь Брюсов ста
л коммунистом.
Горький пишет М.Ф.Андреевой, служившей в советском Торгпредстве в Берлин
е: «Нина Ивановна Петровская <…> ныне умирает с голода, в буквальном, не пре
увеличенном смысле этого понятия. <…> Знает несколько языков. Не можешь ли
ты дать ей какую-либо работу? Женщина, достойная помощи и внимания…»
Согласно заключенному в 1922 году (то есть уже в «эмиграции») Торгпредством
РСФСР в Германии и Горьким договору сроком действия до 1927 года, то есть ров
но на пять лет, писатель не имел права «ни сам, ни через других лиц издават
ь свои сочинения на русском языке, как в России, так и за границей», кроме к
ак в Госиздате и через Торгпредство.
Ежемесячный гонорар, выплачиваемый Горькому из РСФСР за издание его соб
рания сочинений и других книг составлял 100 000 германских марок (свыше 320 долл
аров).
Финансовыми делами Горького в Госиздате вместе с М.Ф.Андреевой занималс
я будущий бессменный секретарь писателя П.П.Крючков, живший тогда за гра
ницей и с большим трудом «выбивавший» из России деньги Горького. М.Ф.Андр
еева в 1926 году писала: «К сожалению, П.П.абсолютно не имеет возможностей <…> д
обиться от Госиздата каких-либо отчетов. <…> Сердишься ты Ц напрасно. <…> Ты
забыл, должно быть, условия и обстановку жизни в России?»
Последняя фраза гораздо интереснее путаных объяснений Андреевой о нер
азберихе, царящей в финансах Госиздата, которые мы опускаем. Еще любопыт
нее другая фраза из ее письма: «Вот будет П.П. в Москве, восстановит и завед
ет связи…»
Связи Горького с Москвой осуществлялись через П.П.Крючкова, М.Ф.Андрееву,
Е.П.Пешкову, полпреда в Италии П.М.Керженцева и других людей. А вот отношен
ия его с эмиграцией становились все хуже и хуже. Даже с Владиславом Ходас
евичем, прожившим в «семье» Горького в Италии немало времени, он круто ра
сходится. Тем более что рухнул их совместный издательский проект.
Издавая журнал «Беседа», Горький мечтал объединить все культурные силы
Европы, русской эмиграции и советской метрополии. Журнал должен был изда
ваться в Германии, но распространяться в основном в России. Таким образо
м осуществлялся бы «мост» между заграницей и Россией. Молодые советские
писатели имели бы возможность печататься за рубежом, а эмигрантов читал
и бы на родине. Такой замечательный проект.
Вероятно, получив неофициальное согласие из советской России, Горький н
а базе берлинского издательства «Эпоха» в 1923 году выпустил первый номер «
Беседы». Работал он над ним со страстью и вдохновением. Сотрудниками, кро
ме Ходасевича, были А.Белый и В.Шкловский, научный раздел вел Б.Адлер. Спис
ок приглашенных в журнал имен впечатляет: Р.Роллан, Дж.Голсуорси, С.Цвейг;
А.Ремизов, М.Осоргин, П.Муратов, Н.Берберова. Из советских Ц М.Пришвин, Л.Лео
нов, К.Федин, В.Каверин, Б.Пастернак.
Понятно, что в «Беседе» не могли напечататься, с одной стороны, Бунин или М
ережковский, а с другой Ц Бедный или Фадеев. Как и в «каприйский период»,
Горький лавировал, искал компромисса. И в Кремле его на словах поддержал
и. Но в секретных бумагах Главлита журнал «Беседа» оценили как издание и
деологически вредное. Ни Пастернак, ни Зощенко, ни Каверин, ни Ольга Форш,
ни другие советские авторы печататься в нем не имели права. Но самое глав
ное Ц в СССР «Беседу» не пустили.
Всего вышло шесть номеров. Горький был морально раздавлен. Его снова сде
лали невольным провокатором, потому что он наобещал и эмигрантам, и сове
тским писателям (тоже жившим скудно) приличные гонорары.
В который раз его обманули, не позволив «сказку сделать былью». В который
раз его социальный идеализм и страстное желание всех примирить и объеди
нить для разумной коллективной работы разбились о тупое партийное чван
ство и личные политические амбиции.
Но история с «Беседой» преподала ему и еще один, вполне практический уро
к. Он ясно понял, что за границей ему развивать деятельность не дадут. Стул
ья начали разъезжаться, и появилась необходимость выбирать один из них.
Но это и было самое трудное для «еретика» Горького Ц сидеть на одном сту
ле. «Непривычно сие!» Ц как скажет он потом Илье Шкапе.
Для Горького-писателя соррентинский период был счастьем, вторым творче
ским взлетом после Капри. Для Горького-деятеля это был период жестокого
кризиса и новой переоценки ценностей. В конце концов он их переоценил. В п
ользу сталинской «державности».
Насколько непросто складывались издательские и денежные дела Горького
за границей, явствует из его переписки с «Мурой» (М.И.Будберг), которая был
а его доверенным лицом в этих вопросах. Вот она пишет ему в связи с продаже
й прав на экранизацию «На дне»: «Что же касается требования «скорее дене
г» с Вашей стороны, а моей просьбы «подождать», то тут я, может быть, прояви
ла излишнюю мягкость. <…> Убедительно все же прошу Вас не предпринимать ни
каких мер. <…> Деньги у Вас пока есть: 325$ Ц это 10 000 лир, и должно (курс
ив М.И.Брудберг. Ц П.Б.) хватить на месяц». «Должно» Ц настаива
ет Будберг, намекая, что неплохо бы «семье» Горького ужаться в расходах.

К сожалению, писем Горького к баронессе Будберг сохранилось очень мало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117