Уйди, бесстыдник!
Я не могу уйти, окаменев от изумления и горького, тоскливого чувства, Ц м
не вспоминаются слова бабушкиной сестры: «Баба Ц сила, Ева самого Бога о
бманула…»
И думал в ужасе: а что, если бы такое случилось с моей матерью, с бабушкой?»

Слово «грязь» повторено четыре раза.
Упоминание матери не случайно. Если в «Детстве» описан случай, как пьяны
й отчим бьет Варвару, то в «Изложении фактов и дум…» описывается, как мать
ночью привела в их дом любовника и проснувшийся мальчик Алеша видел его
и даже познакомился с ним. Наутро мать сказала ему, что это был сон и что о н
ем никому не надо говорить. Потом Горький обыграет этот сюжет в рассказе
«Сон Коли». Не станем делать из этого далеко идущие выводы. Оставим их для
фрейдистов от литературы, которые живо обнаружат здесь пресловутый эди
пов комплекс. Но очевидно одно: у юного Пешкова было трепетное, возвышенн
ое отношение к любви и болезненный интерес к сексу, который неизменно пр
едставлялся ему «грязным».
Например, уже цитированный отрывок о сексе пекаря в пекарне А.С.Деренков
а с крестницей городового Никифорыча имеет свое продолжение, когда жена
самого Никифорыча нахально соблазняет Алексея чуть ли не на глазах у суп
руга.
Биограф Илья Александрович Груздев разыскал в дореволюционной «Босяцк
ой газете» (выходила в России и такая!) воспоминания о жизни Пешкова в каза
нской «Марусовке», ночлежном доме, куда, после бегства от гостеприимного
Евреинова, его привел революционер Гурий Плетнев.
КАК ЖИЛ МАКСИМ ГОРЬКИЙ (по устному рассказу И. Владыкина, хозяина ночлежк
и, где жил Горький).
«… Да я даже и не знал, что Горький Максим и Пешков Ц одна личность. Увидел
его портрет в магазине-то, в окне, и дыть присел: «Алеха, Ц думаю, Ц брат Ц
ого-го-го! Да какими же путями…»
Вы спрашиваете, как жил-то Алексей. Удивительно. Помню вот, словно надысь
было. А ведь прошло годов много… Это вот приходит раз длинный и лохматый в
ерзила.
Ц Пусти, Ц грит, Ц дядя Ван, в ночлежку!.. Пустил.
Понравился верзила мне сразу, хоша больно он был свирепый во взгляде.
А жил он у меня не то два, не то один месяц.
Ну, значит, писал он. То ись я думал, что он того, божественное что, а он прост
о так.
Другой раз скучища, а он сидит на табурете у стола, прижмется грудью, строч
ит и сопит, индо другой раз зубами скрипнет.
Ц Ах, Ц говорит, Ц и паскуды же это все люди.
Чудной был. А так добрый, другой раз, когда зашибет где, всем даст, кто попро
сит…
А вот раз девку ошпарили, тогда он долго писал что-то, а потом все порвал, ст
рашно осерчал на что-то. Умственный был парень. А часто вот загрустит, зал
яжет спать, а сам не спит и все лоб чешет.
Ц Смотри, Ц говорю, Ц мозоль натрешь…
А он мне:
Ц Ладно, дядя Ван, у меня и так мозоль в мозгу. Это от разных мыслей, значит
…
Потеха. Какие там мозоли.
А расстались с ним хорошо.
Ц Пойду, Ц грит, Ц дядя Ван, и где лучше, к моей земле.
Ц К какой земле?
Ц А туда, где паскудства нет.
Ц Везде одно, Ц махаю я рукой. Ц А коли охота идти Ц скатертью дорога».

Груздев был биограф тактичный, и если он послал этот рассказ Горькому да
же в качестве «казуса», значит, он чем-то привлек его внимание. Попробуем
догадаться Ц чем.
Во-первых, Казань была для Груздева наиболее темным пятном в биографии А
леши Пешкова. Сопоставив (уже по «Детству») реальные факты с их художеств
енной трактовкой в трилогии, Груздев понял, что трактовки эти надо прове
рять и перепроверять. Он и делал это путем переписки с Горьким, личного об
щения с ним и собственных разысканий. Интересно, что Груздев, много общав
шийся с Горьким в конце его жизни, не оставил воспоминаний.
Рассказ из «Босяцкой газеты» некоего Владыкина, которого Горький в отве
тном письме к Груздеву не признал (вообще отнесся к рассказу холодно, но н
е стал его полностью опровергать), легко принять за мистификацию. Сцена с
девушкой, которую ошпарили кипятком, могла быть взята из пьесы «На дне». С
лова о людском «паскудстве» могли идти и от Коновалова, и от Аристида Кув
алды, и от сапожника Орлова, и от других героев раннего М.Горького.
Но вот что настораживает (возможно, это и Груздева остановило). Откуда зна
л некий Владыкин (допустим, мифический), что молодого Пешкова все принима
ли сперва за расстригу либо за божьего странника? Откуда Владыкин знал о
привычке Алексея уничтожать свои стихи? А слово «умственный»? Как это то
чно сказано о Пешкове казанского периода! И наконец, откуда мог знать Вла
дыкин, если он выдумал знакомство с Алешей Пешковым, о привычке его не отк
азывать в деньгах тем, кто просил, которую он унаследовал от бабушки Акул
ины? Ведь в 1907 году, когда в «Босяцкой газете» вышел рассказ Владыкина, «Дет
ство» еще не было написано. И еще не было воспоминаний А.А.Смирнова, сотруд
ника «Самарской газеты», о том, как Горький, сам нуждаясь, помогал деньгам
и нуждающимся.
Пешков был переростком и физически, и интеллектуально. Он ворочал многоп
удовые мешки с мукой, а затем читал «Афоризмы и максимы» Артура Шопенгау
эра прямо здесь, на мешках. Он не мог грамотно писать до тридцати лет, но по
ражал своими знаниями (а главное, пониманием различных сложных областей
знания) и особым литературным вкусом А.С.Деренкова, студентов университе
та и Духовной академии и культурнейшего нижегородского адвоката А.И.Лан
ина, у которого потом служил письмоводителем.
Но пока он пишет предсмертную записку, о которой есть смысл поговорить о
бстоятельно. Вот она: «В смерти моей прошу обвинить немецкого поэта Гейн
е, выдумавшего зубную боль в сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117