Скорее это обра
зная характеристика. Горький был еретиком в том смысле, что всегда внутр
енне противился догме, всякой догме. И даже если он внешне подчинялся ей, д
уша и разум его протестовали. Существует легенда, будто бы Ягода, прочтя п
редсмертные дневники Горького, вздохнул: «Как волка ни корми, он всё в лес
смотрит».
В этом и состоит, так сказать, «контрапункт» непонятного союза Горького
с Лениным. В отличие от союза со Сталиным, это был «брак» во всех отношения
х добровольный. Ленин не угрожал Горькому и его «семье», Ленин не вынужда
л Горького вступать в партии и ехать в Америку, Ленин мог только просить Г
орького о финансовой поддержке большевиков и т.д. И, наконец, Ленин до рево
люции был в сравнении с Горьким фигурой, практически неизвестной широки
м массам.
Но Ц удивительно! Ц письма Ленина к Горькому каприйского периода (1907Ц 1913
годы) и письма Ленина к Горькому послеоктябрьского времени (1919Ц 1921 годы) по
тональности своей почти не отличаются. Отличия есть, но они объективного
происхождения. Ленин в женевско-парижской эмиграции и Ленин, лихорадоч
но бившийся за большевистскую власть в России после Октября, конечно, не
одно и то же. Так же и Горький «каприйский» и Горький «петроградский» сил
ьно отличались. Горький после Октября Ц это уже не идеалист, создавший н
а Капри паломническую атмосферу, странно напоминавшую атмосферу Ясной
Поляны. Это старик, который харкает кровью и вопреки очевидности пытаетс
я спасти остатки культуры, вообще Ц цивилизованной жизни.
Но по тональности некой «музыки» отношений Ленина и Горького в этих пись
мах ничего не изменилось…
Странная это была музыка!
С церковной точки зрения, еретик и сектант не так далеко отстоят друг от д
руга. Ересь может привести к созданию секты, а всякая секта есть ересь, и т.
д. Но во внецерковном смысле еретик и сектант как бы противостоят друг др
угу. Еретик стремится вырваться за пределы «абсолютной истины», утвержд
ая свой произвол, а сектант, напротив, ревностно охраняет свою «абсолютн
ую истину», претендуя на обладание ею. Для еретика всякая окончательная
правда есть ложь, от которой он отказывается, как только она объявляет се
бя окончательной, а сектант, наоборот, ищет окончательной правды, котора
я всё в мире строго расставила бы по своим местам. Еретик бежит от догмы, с
ектант стремится к ней.
Конечно, и Ленин не был исключительно сектантом, и Горький не всегда пост
упал как еретик. Но первый был сектантом, а второй Ц еретиком, так сказать
, par excellence, по преимуществу.
Почему же их притягивало друг к другу? Почему, как бы ни относиться к очерк
у Горького о Ленине, Горький искренне горевал о смерти «друга» и даже «пл
акал» о нем, как плакал при известии о смерти Толстого?
В их отношениях вообще немало загадочного. Большая часть их переписки ка
прийского периода Ц это жестокая перепалка, выражаясь по-ленински, «др
ачка». Но при этом они считают друг друга «товарищами», обращаются друг к
другу «дорогой мой человек», «дружище» и т. п. Не надо быть крупным психоло
гом, чтобы понять: внутри одной партии Горький и Ленин были несовместны. О
ни давили один на другого своими «авторитетами», оба претендовали на лид
ерство, пусть и понимая его по-разному. Внутри партии это были два сома в о
дном бассейне. Но если у Горького, кроме бассейна, были и другие водоемы дл
я питания и нереста, то у Ленина, кроме его партии, не было решительно ниче
го. Поэтому, по всем сектантским законам, он должен был ненавидеть Горько
го. А между тем странное подобие дружбы действительно существовало, это
невозможно отрицать. Может быть, их притягивало друг к другу по каким-то о
бъективным законам, как притягивает друг к другу всякие очень крупные те
ла, планеты или корабли.
Для Ленина Горький одновременно и партийный фракционер, и великий писат
ель. Как фракционер (Ленин часто повторяет это словечко Ц «фракция», воз
можно, чтобы напомнить Горькому его status quo) Горький виноват перед Лениным бе
сконечно. Он посягнул на сектантскую этику! Мало того, что вместе с другим
и большевиками Ц большевиками! Ц Богдановым и Луначарским Ц он «реви
зует» марксизм да еще создает в этом духе школу для рабочих, куда Ц это пр
осто возмутительно! Ц приглашает Ленина читать лекции. Но он выносит со
р из избы! Он объявляет о своих «богостроительских» идеях в печати и даже
Ц это уж вовсе за пределами сектантского понимания! Ц присылает в люби
мое детище Ленина, газету «Пролетарий», статью «Разрушение личности», гд
е опять-таки солидаризуется с «ревизионистскими» идеями Богданова. Бог
данов в это время находится в Женеве и выслушивает от Ленина «мнение» не
печатать статью Горького. Богданов, как и Ленин, соредактор «Пролетария»
(третий Ц И.В.Дубровинский). Богданов возмущен. Не напечатать Горького?! Г
орького!!!
Богданов требует «третейского суда», говоря партийным языком, «тройки»
… и проигрывает. Дубровинский Ц на стороне Ленина.
И вот Ленин, нимало не стесняясь, сообщает обо всем этом «другу»: «Когда я,
прочитав и перечитав Вашу статью, сказал А. А-чу (Богданову. Ц П.Б.),
что я против ее помещения, тот стал темнее тучи. У нас прямо нависла а
тмосфера раскола. Вчера мы собрали нашу редакционную тройку в специальн
ое заседание для обсуждения вопроса».
Вот как получается. В расколе виноват Горький.
Богданов возмущен, Горький «изумлен». Получив и от Богданова письмо и уж
е понимая, что в родной партии цензура покруче царской будет, он отвечает
Богданову:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117