Ц П.Б.) и
Николаша доставили нам сие удовольствие».
«Сие удовольствие» большевикам доставили в августе 1914 года, но они сумели
воспользоваться им только после февраля 1917-го.
Поражает не столько цинизм Ленина по отношению к своей родине и своему н
ароду, сколько та откровенность, с которой он высказывает свою точку зре
ния Горькому. Ведь Горького разгул национализма волновал именно из-за о
пасения новых расколов, раздоров, войн.
И все-таки проблема притяжения-отталкивания между Лениным и Горьким бо
лее или менее понятна. Каждый из них Ц авторитет, большой человек. Пусть о
дин из них «сектант», а второй «еретик» и между этими категориями есть по
лярность, но существует и степень взаимопонимания и взаимопритяжения.

Но главное Ц Ленин в глазах Горького был «интеллигентом», и это для Горь
кого являлось решающим обстоятельством. Ленин был умницей, эрудитом. Вне
партийного раскола он мог вести беседу в тональности, которая была поня
тна и приятна Горькому.
Легко поверить, что Ленин действительно проверял простыни в гостинично
м номере Горького в Лондоне Ц не сыроваты ли? И едва ли Горький выдумывал
, когда писал, что Ленин «заразительно смеялся», как ребенок. «Заразитель
ный» смех Ленина не один Горький отмечал, как не один Горький отмечал заг
адочный ленинский магнетизм, его способность влюблять в себя
партийцев, не только простых, но и лидеров, даже своих оппонентов, как Бог
данов и… сам Горький.
Но что нашлось общего у Горького со Сталиным, кроме густых усов? Понятно, ч
то могло сближать его с «интеллигентом» Львом Каменевым или с «любимцем
партии» Николаем Бухариным. Даже с Зиновьевым у Горького до 1921 года были п
очти теплые отношения. Но об отношениях Горького со Сталиным до того, как
они вступили в переписку в конце двадцатых годов, ничего не известно, кро
ме грубого окрика Сталина в 1917 году в газете «Рабочий путь», вынесенного в
эпиграф этой главы.
Впервые Сталин проявил себя в гражданскую войну, а до этого был непримет
ной фигурой в партии, хотя входил в Политбюро и принадлежал к старой боль
шевистской гвардии. Александр Орлов пишет, что, будучи назначенным после
Октября комиссаром по делам национальностей, Сталин имел стол в общей к
омнате с табличкой на нем, написанной от руки. От Сталина того времени до в
сесильного тирана, которого Анри Барбюс назвал «лицом» стомиллионного
советского народа, расстояние почти космическое.
Но ни тот, ни другой Сталин не могли быть близки Горькому, который всегда л
юбил больших «человеков», но не терпел тиранов. Пресловутый «вождизм» Го
рького проявился лишь в самом конце его жизни, и только в статьях, написан
ных как будто другим человеком. Прочитав его письма к членам писательско
го товарищества «Серапионовы братья» Лунцу, Зощенко, Каверину, Вс.Иванов
у, Федину и другим, можно ощутить, сколько в них неподдельной любви к «моло
дым». Но главное Ц сколько в них потрясающего такта! И это понятно. У Горь
кого была «школа» переписки с Чеховым, Толстым, Короленко. Горький элеме
нтарно не мог нагрубить начинающему таланту, для него это было все равно
что наступить сапогом на пробившийся из семечка росток.
Зато грубость Сталина отмечали многие. Он был груб и с писателями, хотя це
нил творчество некоторых из них, скажем, Всеволода Иванова. «Пожалуй, тол
ько с М.Горьким он не мог себе позволить снисходительного, порой грубого
тона, каким он говорил нередко с другими писателями», Ц пишет Дмитрий Во
лкогонов, но, думается, он не совсем прав. После охлаждения отношений с Гор
ьким, с 1934 года, Сталин в письмах к нему позволял себе тон если не снисходит
ельный, то достаточно едко иронический. И то, что он посчитал себя вправе л
омиться к умирающему Горькому в два часа ночи, говорит о многом. Из этого с
тановится понятным бешенство больного и беспомощного Ленина, когда Ста
лин словесно оскорбил Крупскую.
Из предыдущей главы ясно, что в 1928Ц 1931 годах между Горьким и Сталиным была з
аключена какая-то сделка, даже если она не была оформлена официально. Из д
альнейшего повествования будет понятно, что ни Сталин, ни Горький своих
условий до конца не выполнили. Именно это стало причиной расхождения меж
ду ними. Так что Горький вовсе не был «жертвой» Сталина. Скорее он был жерт
вой закономерностей своей судьбы, жертвой своего богоборческого разум
а.
Важнее выяснить другое. Почему от «дружища» Ленина Горький в 1921 году бежа
л, а к «тирану» Сталину вернулся, да еще и со словами хвалы на устах? Каким «
золотым ключиком» к душам человеческим обладал этот «чудесный грузин»,
что сумел «заманить» к себе Горького почти на восемь лет, на весь остаток
жизни, и использовать его мировой авторитет, сделав его частью основания
своей пирамиды власти?

Возвращение «условно»

В конце 1921 года Горький уезжал из России, обозленный на коммунистов. Даже т
рудно сказать, на кого именно он был в наибольшей степени зол (видимо, все-
таки на Зиновьева). Но не понимать, что в центре всех событий стоит его «др
уг» Ленин, он не мог.
Из переписки Горького с Короленко 1920Ц 1921 годов (последний жил в Полтаве) мо
жно судить об отношении Горького к политике большевиков, то есть Ленина
и Троцкого. «Вчера Ревтрибунал судил старого большевика Станислава Вол
ьского, сидевшего десять месяцев в Бутырской тюрьме за то, что издал во Фр
анции книжку, в которой писал неласково о своих старых товарищах по парт
ии. Я за эти три года много видел, ко многому «притерпелся», но на процессе,
выступая свидетелем со стороны защиты, прокусил себе губу насквозь».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117