В статье «Две душ
и» Горький писал: «У нас, русских, две души, одна от кочевника-монгола, мечт
ателя, мистика, лентяя… а рядом с этой бессильной душой живет душа славян
ина, она может вспыхнуть красиво и ярко, но недолго горит, быстро угасая…»
По убеждению Горького, Восток погубит Россию, только Запад может ее спас
ти. Поэтому «нам нужно бороться с азиатскими настроениями в нашей психик
е, нам нужно лечиться от пессимизма, Ц он постыден для молодой нации…»
Статья Горького прозвучала подобно разорвавшейся бомбе на фоне патрио
тических настроений, связанных с русско-германской войной. В редакцию «
Летописи» приходили письма, некоторые из них содержали анонимные угроз
ы. Корней Чуковский, сотрудничавший с Горьким в это время, вспоминал, что и
ногда к письмам «было приложение Ц петля из тончайшей веревки. Такая то
гда установилась среди черносотенцев мода Ц посылать «пораженцу» Мак
симу Горькому петлю, чтобы он мог удавиться. Некоторые петли были щедро н
амылены».
Но не только черносотенцы возмутились статьей Горького. Возмущен был и Л
еонид Андреев. В полемической статье в журнале «Современный мир» он резо
нно заметил, что критика русской души в устах Горького звучит слишком «п
о-русски», не имея ничего общего с западным типом самокритики. «Не таков З
апад, Ц писал он, Ц не таковы его речи, не таковы и поступки… Критика, но н
е самооплевание и не сектантское самосожжение, движение вперед, а не вер
чение волчком Ц вот его истинный образ».
В письме к И.С.Шмелеву Андреев высказался о Горьком еще более откровенно.
«Даже трудно понять, что это, откуда могло взяться? Всякое охаяние русско
го народа, всякую напраслину и самую глупую обывательскую клевету он при
нимает как благую истину… нет, и писать о нем не могу без раздражения, стро
го воспрещенного докторами. Ну его к лысому… А бороться с ним все-таки нео
бходимо…»
В 1921 году в эмигрантской газете «Общее дело» Иван Бунин с наслаждением пр
оцитирует высказывание о Горьком из предсмертного дневника Леонида Ан
дреева. Процитирует, впрочем, не совсем точно. Приведем точные слова Андр
еева:
«Вот еще Горький. Мучает меня мысль о нем и несправедливости. На днях попа
л в руки номер «Новой жизни» Ц все та же гнусность, и тут же сообщается, чт
о общество «Культура» устраивает митинг для сбора книг и участвуют Зели
нский и другие истинно почтенные, а председатель Горький и товарищ предс
едателя В.Фигнер. Мучает меня то, что моя ненависть и презрение к Горькому
(в теперешней фазе) останутся бездоказательными. Если Фигнер, Зелинский
и другие могут совместно с Горьким выступать и работать, следовательно,
они не видят и не понимают, что так ясно; и нужно составить целый обвинител
ьный акт, чтобы доказать им преступность Горького и степень е
го участия в разрушении и гибели России.
Такой обвинительный акт, убийственный, неопровержимый, можно составить,
проследив с первого номера «Новую жизнь», Ц но разве я могу взяться за та
кой труд? И кто возьмется? А так забывают, не помнят, не знают, пропустили Ц
а там новые времена и новые песни, когда тут раскапывать старье.
Но неужели Горький так и уйдет ненаказанным, неузнанным, неразоблаченны
м, «уважаемым»? Конечно, я говорю не о физическом возмездии, это вздор, а пр
осто о том, чтобы действительно уважаемые люди осудили его сурово и реши
тельно. Если этого не случится (а возможно, что и не случится, и Горький сух
вылезет из воды) Ц можно будет плюнуть в харю жизни».
Газета «Новая жизнь» издавалась Горьким. В 1917Ц 1918 годах он печатал в ней ст
атьи в цикле «Несвоевременные мысли», в которых, в частности, резко осужд
ал большевиков и лично Ленина за октябрьский переворот и развязывание к
ровавой гражданской войны. Другое дело, что вторым и едва ли не самым глав
ным объектом его обвинений стало русское крестьянство с его, по убеждени
ю Горького, зоологическим анархизмом, неискоренимым инстинктом частно
го собственника и звериной жестокостью. По мысли Горького, большевики бы
ли виноваты не в том, что совершили революцию, а в том, что совершили ее, опи
раясь на освобожденные звериные инстинкты крестьянской массы в лице ве
рнувшихся с фронта Первой мировой войны солдат и матросов.
«Горький и его «Новая жизнь» невыносимы и отвратительны именно тем, Ц п
родолжал свою мысль Андреев, Ц что полны несправедливости, дышат ею, как
пьяный спиртом. Лицемеры, обвиняющие всех в лицемерии, лжецы, обвиняющие
во лжи, убийцы и погубители, всех обвиняющие в том, в чем сами они повинны. У
бийцы».
И это было последнее, что мог сказать о своем бывшем друге Андреев. С этим
чувством и с этими мыслями он скончался 12 сентября 1919 года в финской деревн
е Нейвала, оторванный не только от оставшихся в России собратьев по писа
тельскому цеху, но и от большинства русских эмигрантов. И хотя Горький в 1919
году этих слов еще не мог знать, об отношении к себе Андреева он знал прекр
асно, так как раскол между ними давно начался, а война и революция только с
делала этот раскол необратимым. Кстати, накануне революции они едва ли н
е помирились.
«В 1916-м году, когда привез мне книги свои
Последнее прижизненное собрание сочинени
й.
, оба снова почувствовали, как много было пережито нами и какие мы ст
арые товарищи. Но мы могли, не споря, говорить только о прошлом, настоящее
же воздвигало между нами высокую стену непримиримых разноречий.
Я не нарушу правды, если скажу, что для меня стена эта была прозрачна и про
ницаема Ц я видел за нею человека крупного, своеобразного, очень близко
го мне в течение десяти лет, единственного друга в среде литераторов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117