Зайдя в бе
седку, они выпили коньяк и, спустившись к реке, легли на берегу и заснули. С
пали на земле, с которой только что сошел снег. Юдин-то был закаленный, он «
моржевал», купался в проруби, что вызывало интерес и восхищение. Максим ж
е, прожив довольно долгое время в теплой Италии, закаленным не был. Да и во
обще он не обладал крепким здоровьем. Юдин, проснувшись раньше, не стал бу
дить Максима и пошел наверх, к гостям.
В это время из Москвы приехал П.П.Крючков, задержавшийся в городе по делам
. Он встретил поднимавшегося по лестнице Юдина и спросил: «А где Макс?» Юди
н ответил, что он спит на берегу. Узнав об этом, Крючков быстро сбежал по ле
стнице к реке. Он разбудил Макса и привел его домой. К вечеру у того поднял
ась высокая температура, и через несколько дней он скончался от крупозно
го воспаления легких. Врачи делали все, что было возможно, но спасти его не
удалось. Ведь тогда не было пенициллина…»
Кому верить? По этой версии, Крючков не только не убивал, но, напротив, пыта
лся спасти Максима. И если это правда, то самооговор на суде был для него в
двойне мучительным.
Едва ли когда-то документально будет доказана или опровергнута версия у
бийства Максима Пешкова. Документов такого сорта история предпочитает
не оставлять, вынуждая довольствоваться слухами и собственными симпат
иями и антипатиями к героям прошлого. Но мы можем точно ответить на вопро
с: кто был главным в той истории? Горький!

Трагедия Горького

Именно он был эпицентром трагических событий, которые разворачивались
в семье и вокруг нее. Именно за его слово и дело сражались различные воли,
интересы и честолюбия, стараясь перетянуть смертельно больного, но «зас
тегнутого на все пуговицы» писателя на свою сторону. В этой драке не могл
о быть примирения, и когда Горький это понял, то «застегнулся» до упора. Од
нако спасти людей, так или иначе втянутых им в эпицентр своей невероятно
энергичной деятельности, он уже не мог.
Горький Ц в «золотой клетке». Он мечется, но чаще старается убедить себя
и других, что все в порядке. Л.А.Спиридонова в книге «Горький: новый взгляд
» (М.: ИМЛИ РАН, 2004) приводит документ, обойти который, как это ни грустно, нель
зя. Секретный лист хозяйственных расходов 2-го отделения АХУ НКВД: «По лин
ии Горки-10. По данному объекту обслуживалось три точки: дом отдыха Горки-10,
Мал.Никитская, дом в Крыму «Тессели». Каждый год в этих домах производили
сь большие ремонты, тратилось много денег на благоустройство парков и по
садку цветов, был большой штат обслуживающего персонала, менялась и доба
влялась мебель и посуда. Что касается снабжения продуктами, то все давал
ось без ограничений.
Примерный расход за 9 месяцев 1936 г. следующий:
а) продовольствие руб. 560 000
б) ремонтные расходы и парковые расходы руб. 210 000
в) содержание штата руб. 180 000
г) разные хоз. расходы руб. 60 000 Итого: руб. 1010 000
Кроме того, в 1936 г. куплена, капитально отремонтирована и обставлена мебел
ью дача в деревне Жуковка № 75 для Надежды Алексеевны (невестка Горького.
Ц П.Б.). В общей сложности это стоило 160 000 руб.».
Для справки: рядовой врач получал в то время около 300 рублей в месяц. Писате
ль за книгу Ц 3000 рублей. Годовой бюджет семьи Ильи Груздева, биографа Горь
кого, составлял около 4000 рублей. Семья Горького в 1936 году обходилась госуда
рству примерно в 130 000 рублей в месяц.
Горький не мог не понимать своего трагического поражения, явившегося сл
едствием его немыслимо сложной и трудной жизни, великих творческих замы
слов и не понятых людьми духовных исканий. В результате оказалось погреб
енным самое ценное и труднообъяснимое в мировоззрении Горького Ц идея
Человека, разменянная теперь на множество пострадавших и просто загубл
енных «человеков».
В ночь с 22 на 23 июля 1930 года, находясь в Сорренто, Горький оказался хотя и не в
эпицентре, но недалеко от одного из крупнейших землетрясений в Италии, с
равнимого по масштабам с предыдущим землетрясением в Мессине, унесшим с
выше 30 тысяч жизней. Горький ярко описал эту трагедию в письме к своему би
ографу Груздеву:
«Вилланова Ц горный древний городок Ц рассыпался в мусор, скатился с г
оры и образовал у подножия ее кучу хлама высотою в 25 метров. Верхние дома п
адали на нижние, сметая их с горы, и от 4 т<ысяч> жителей осталось около двухс
от. Так же в Монте Кальво, Ариано ди Пулья и целом ряде более мелких коммун.
Сегодня официальные цифры: уб<ито> 3700, ранено Ц 14 т<ысяч>, без крова Ц миллио
н. Но Ц это цифры для того, чтобы не создавать паники среди иностранцев <…>.
В одной коммуне жители бросились в церковь, а она Ц обрушилась, когда в не
е набилось около 300 ч<еловек>. Все это продолжалось только 47 секунд. Страшна
была паника. Ночь, половина второго, душно, необыкновенная тишина, какой н
е бывает нигде, т.е. Ц я нигде ее не наблюдал. И вдруг земля тихонько пошеве
лилась, загудела, встряхнулись деревья, проснулись птицы, из домов по сос
едству с нами начали выскакивать полуголые крестьяне, зазвонили колоко
ла; колокола здесь мелкие, звук у них сухой, жестяной, истерический; ночной
этот звон никогда не забудешь. Воют собаки. На площади Сорренто стоят люд
и, все Ц на коленях, над ними Ц белая статуя Торквато Тассо и неуклюжая, с
ерая Ц Сант-Антонино, аббата. Людей Ц тысячи три, все бормочут молитвы, р
евут дети, плачут женщины, суетятся черные фигуры попов, но Ц все это не о
чень шумно, Ц понимаете? Не очень, ибо все ждут нового удара, все смотрят б
езумными глазами друг на друга, и каждый хлопок двери делает шум еще тише.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117