Структуру имперской Системы простодушно разъяснил Пешкову городовой Н
икифорыч, позвавший Алешу «в гости»:
«Ц Незримая нить Ц как бы паутинка Ц исходит из сердца его императорс
кого величества государя-императора Александра Третьего и прочая, Ц п
роходит она сквозь господ министров, сквозь его высокопревосходительс
тво губернатора и все чины вплоть до меня и даже до последнего солдата. Эт
ой нитью все связано, все оплетено, незримой крепостью ее и держится на ве
ки вечные государево Царство. А полячишки, жиды и русские подкуплены хит
рой английской королевой, стараются эту нить порвать, где можно, будто бы
они Ц за народ!»
В Казани Алексей почувствовал на себе сильную руку этой империи, которая
приказывала ему (и всей интеллигенции) «не озорничать». Это простодушно
выразила деревенская девочка в романе «Жизнь Клима Самгина»: «Зачем вы о
зорничаете?»
Алеша Пешков после попытки самоубийства именно «озорничал». Скорее все
го, в Феодоровском монастыре церковь искала последней возможности конт
акта с ним, и как знать, окажись на его пути другие священники, сложись ина
че некоторые обстоятельства, и из Пешкова выскочил бы его «черт».
Возможно, он даже стал бы монахом. Хотя навряд ли.
Из «Практического руководства при отправлении приходских треб» священ
ника отца Н.Сильченкова читаем «Правило о епитимий»: «Все люди светского
звания, присуждаемые к церковному покаянию, проходят сие покаяние под н
адзором духовных их отцов, исключая тех епитимийцев, прохождение которы
ми епитимий на месте оказалось безуспешным и которые посему подлежат за
ключению в монастыри».
Вот о чем Пешкова «упрашивали» в монастыре. Понести монастырское покаян
ие. Искупить двойной грех: попытку наложения на себя рук и неприличный по
ступок в отношении священника. Вот почему он пригрозил им, что повесится
«в ограде монастыря». Если они его запрут.
Пешков отделался малым из возможных наказаний. Скорее всего, его отлучил
и от церкви (то есть наложили епитимью, состоящую во временном отлучении
от причастия Святых Тайн) действительно на четыре года, как сказал ему об
этом при его венчании с Е.П.Волжиной самарский батюшка.
Согласно «Правилам о епитимий», это церковное наказание назначается «о
тступникам от веры, судя по обстоятельствам, побудившим их на то», на срок
от четырех лет «до самой смерти». Все гражданские права у Пешкова сохран
ялись. Через восемь лет, венчаясь в самарском храме с Екатериной Павловн
ой Волжиной, он формально вернулся в лоно православной церкви. И никогда
потом церковь не отлучала его, как отлучила Толстого Ц до самой смерти и
ли до раскаяния, ибо великий писатель «явно пред всеми отрекся от вскорм
ившей и воспитавшей его Матери, Церкви Православной, и посвятил свою лит
ературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в
народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердца
х людей веры отеческой, веры православной, которая утвердила вселенную,
которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка
была Русь святая» (из «Определения Святейшего Синода от 20Ц 23 февраля 1901 г. №
557 с посланием верным чадам Православной Греко-Российской Церкви о графе
Льве Толстом». Ц П.Б.).
Казалось бы, в сравнении с отлучением Толстого вопрос о временном отлуче
нии (епитимьи) молодого Пешкова маловажный.
Но это не так. В 1888 году будущий великий писатель сделал окончательный выб
ор. Отныне он жил вне церковных стен. Не «возле церковных стен», как В.В.Роз
анов, а вне их. Это было его самовольное «отлучение» Ц навсегд
а. Что это означало в духовном плане? Об этом пишет священномученик Влади
мир (Богоявленский), митрополит Киевский и Галицкий, в книге «Об анафеме, и
ли церковном отлучении»: «Внутренняя сущность последнего (отлучения. Ц
П.Б.) состоит в том, что оно подвергает грешника, и без того разо
бщенного с Богом, еще большей опасности и к одному его несчастию прилага
ет новое несчастие. Ибо оно лишает человека той помощи и благодати, котор
ые Церковь предлагает всем своим собратьям. Оно отнимает у него те блага
и преимущества, которые приобретены им в Таинстве св.Крещения. Оно совсе
м отсекает его от церковного организма. Для отлученного чужды и недейств
ительны уже заслуги и ходатайства святых, молитвы и добрые дела верующих
… Он исключительно предоставлен самому себе и, лишенный благодатных сре
дств, всегда присущих Церкви, без опоры и помощи, без защиты и обороны, пре
дан во власть лукавого. Таково по своему свойству наказание отлучения, н
аказание поистине тяжкое и страшное. Будучи наложено на земле, оно не сла
гается и на небе; начавшись во времени, оно продолжается вечно».
«Затерянный среди пустынь вселенной, один на маленьком куске земли, несу
щемся с неуловимой быстротою куда-то в глубь безмерного пространства, т
ерзаемый мучительным вопросом Ц зачем он существует? Ц он мужественно
движется Ц вперед! И Ц выше! Ц по пути к победам над всеми тайнами земли
и неба» (Горький. «Человек»).
В 1888 году «человек» Алексей Пешков сделал свой выбор. В пользу одиночеств
а и трагедии. А русская православная церковь лишилась необыкновенно тал
антливого молодого собрата, будущего знаменитого писателя, «властител
я дум» и строителя новой культуры. И в этом была ее драма тоже. Драма раско
ла старой церкви и новой культуры. Церкви и интеллигенции.
Не об этом ли думал профессор Казанской духовной академии Александр Фед
орович Гусев, когда во время «допроса» он «молчал»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117