Она была
самой Войной, и пульс ее задавал ритм ударам конских копыт, и в такт ему со
дрогалась земля, когда кони, блестя влажными от пота боками, к которым так
липла пыль, устремлялись по склону вниз, горячие, как лава, когда лучники р
асстреливали на скаку все свои стрелы и, пользуясь навыками, нажитыми в с
порте, подхватывали с земли любое оружие, которого скоро валялось уже пр
едостаточно. И долго еще оно будет там валяться, ржавея и норовя ужалить и
з травы и праха беспечную босую ногу.
Она была ветром, несшим на себе тучи стрел в лицо врагам. Тем самым ненавис
тным ветром, проклятием лучника, сбивающим прицел и уводящим жало на дюй
м или фут от намеченной цели. Мимо, мимо, на два пальца Ч но мимо той загово
ренной мишени, в какую каждый из них хоть раз да выпустил стрелу. Хоть на ф
ут. Хоть на дюйм, так, чтобы обида промаха щелкнула больно, как тетива по ис
сеченным пальцам, которые уже совсем не защищает изрубленная вконец рук
авица.
В кого-то они, отнесенные ветром, таки попадали. Но не в него. Не в Него. Каки
м-то образом она это знала, уверенная, что та стрела, которая войдет в его с
ердце, поразит насмерть их обоих. Она, впрочем, видела каким-то своим несо
вершенным внутренним зрением, как будто кто-то транслировал картины боя
ей прямо в мозг, что ослепленный собственной неуязвимостью Рэндалл всем
ерно осложняет ей задачу, раз за разом кидаясь в самые тесные, самые крова
вые мясорубки. Фонтан магии, вынуждающий людей проявлять все то, что закл
ючено в их бренной оболочке сверхчеловеческого, белая пена на мутном гре
бне волны. Средоточие ее любви.
Наверное, Аранта потеряла сознание, потому что никто не может быть Войно
й слишком долго. Это как родео. Очнулась она ближе к вечеру, когда жар с неб
ес умягчился, и она уже не слышала ни грома железа, ни истерического ржани
я коней. Она вытоптала до земли всю поросшую травой верхушку Ведьминой В
ысоты и лежала лицом в пыли, ее собственной слюной разведенной в грязь, об
наружив, что раз за разом повторяет бессмысленный припев из песни, задев
шей душу: …за гусиные серые перья и за родину серых гусей.
Во что превратилось дорогое платье, противно было даже сказать, но сегод
няшним днем в хлам обратились и многие несравненно более дорогие вещи. С
кажем, чье-то царствование. Вот узнать бы Ч чье?
Никогда, никогда больше не захочет она снова стать Войной.
Никто не спешил за ней ехать, ни чтобы забрать, ни чтобы убить. Судорожно н
абрав воздуха в пересохшие пропыленные легкие, она поднялась, сперва на
колени, потом Ч на подгибающиеся ноги, и поплелась с холма вниз, покряхты
вая от слабости и боли в каждом затекшем суставе, к своей ставке, к тому ме
сту, где она была прежде, вяло надеясь выяснить новости и добыть хоть корк
у хлеба. Хотя была не уверена, не вытошнит ли ее желчью при одном виде еды.

Путь оказался долгим и более тяжелым, чем даже сам бой. Слишком часто она п
адала, спотыкаясь… и слишком часто спотыкалась о тела. Мертвые, молчалив
ые, были еще выносимы. Но раненые, стонавшие в траве, все в основном тяжелы
е Ч потому что кто мог двигаться, добирались до лазаретов сами, Ч вывора
чивали всю душу наизнанку. Свои и чужие Ч они и о помощи-то молили на одно
м языке, и разница была только в том, что свои обращались к ней «миледи», а ч
ужие звали сестренкой. Проходя мимо, она бормотала, что вот сейчас, еще нем
ного потерпеть, и она пришлет им кого-нибудь из санитарной команды. Ей боя
зно было думать, сколько из них вообще никого не дождутся. Грасе, вероятно
, уже оперирует. Разумеется, он готовился к битве за два дня и начинал как т
олько ему подносили первого раненого. Должно быть, в голос проклинает ее
дурь, нуждаясь в каждой паре рук. Мысли о Грасе придали ей сил: они были обы
денными в самый раз, чтобы на них опереться.
Ч Миледи, какого черта… простите, я хотел сказать, наконец-то! Где вы поте
рялись?
Всадник возвышался над ней, судя по реплике, из своих. Значит, они победили
. Иначе он стоял бы где-нибудь под нацеленными стрелами, на коленях, сцепи
в поднятые руки за головой. Так держали пленных, пока не уляжется неразбе
риха, а там кого закуют, с кого возьмут дворянское слово, кого обезглавят н
а месте. Для более бурных проявлений радости сил у нее просто не хватало. Т
олько лишь по привычке она поискала под покрывавшей его копотью черты ли
ца. Замаскирован он был в лучшем стиле Веноны Сарианы.
Ч А, это вы, Дю Гран! Отвезете меня в лагерь? Ч Ч Да я за этим и послан! Мило
рд де Камбри с ног сбился, вас ищущи…
Ч Милорд де Камбри?! Ч как ужаленная вскинулась Аран-та. Ч Что с Рэн… Гд
е же король?
Ч Король ранен и не подпускает к себе никого, требует вас…
Ч Тяжело?
Ч Неизвестно, но крови много. Грасе выходил к нему, но сказал, что у него сл
ишком большая очередь на стол, чтобы остановить поток из-за державной ду
ри. Один из нас посмел нарушить приказ, и король убил его. Тут же, без единог
о слова.
Ч Поехали!
Дю Гран вынул ногу из стремени, Аранта вскинула себя сзади него на конски
й круп, и вельможа погнал с усердием верноподданного, которому повезло и
чье усердие непременно вознаградится. Почему-то Аранта подумала, что Рэ
ндалл пожалел для него магии.
Все было куда хуже, чем она ожидала увидеть. Поодаль от королевской палат
ки кругом стояла толпа. Рэндалл в шлеме всмятку, с глазами, залитыми кровь
ю, и, вероятно, почти ослепший, держался в центре, хотя вернее было бы сказа
ть Ч чуть держался. Левая рука его повисла, с нее потоком в сухую землю ст
руилась кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116