Та чуть не по рукам у ней ползала. Впрочем, как только Ара подросла достат
очно, чтобы понять, что мама змею не любит, так та перестала мозолить глаза
. Ува подозревала, что они встречаются где-то на стороне.
Но на этот раз была не змея. Стоило позвать, и на стол по занозистым ножкам
вскарабкались десяток круглых мышат. Все они рады были позабавить скуча
ющую Ару, и та настолько увлеклась, глядя, как они ходят строем, кувыркаютс
я, лезут друг на дружку, устраивая постоянно разваливающуюся пирамиду, и
делают на черешке деревянной ложки «стойку героя на острие копья», что и
не заметила, как мать вернулась.
Ува долго топала сабо, отрясая снег, спугнутые мыши прыснули со стола во в
се щели. Ара перевернулась на скамье, утвердившись на попке, и принялась г
лубокомысленно изучать розовые рельефные следы, отпечатавшиеся на кол
енях от грубой плетенки половика, застилавшего скамью. Мать и припомнить
не могла, чтобы она улыбалась. И никогда-то не бежала она навстречу, раски
нув ручонки, со всех ног и голося «мама!». Кто бы подумал, что это так больно.

Ч Никому не показывай, Ч озабоченно посоветовала Ува, имея в виду мышей
. Ч И так не особенно-то нас с тобою любят.
И это была правда. Хоть и поумолкла Ида после того памятного дознания нас
чет шубы, да вот память людская на подозрение оказалась крепка. Нет, ее, ка
к и прежде, звали к бабам, но потому лишь, что больше некого. Не любили. Ни ос
таться никогда не предлагали на пир горой, ни оожиков сверх платы не наки
дывали, и поболтать просто так у колодца она уж не могла. Любой разговор пр
и ней замирал и все норовили обойти ее на улице. Мальчишки вослед ведьмой
дразнились, а всем, поди, ясно, что у малого на языке то, что он от взрослых п
одслушал.
По-другому, мол, она зажила! Корову купила! Ну купила. Малявке молоко нужно.
Опять же сметана, творог и сыр. Раньше не нуждалась она в хозяйстве, так ра
ньше, поди, одна была. И куры, и кролики на мясо. И все здоровые, и девчонка ее
хоть раз бы чихнула. Сотни глаз наблюдали за ней, считали ее деньги и выиск
ивали странное да запретное, так что Ува по деревне как по углям ходила. И
огород завела, и все-то в нем прет как оглашенное. Даром счастье не дается,
присудили кумушки. Как будто в огороде было ее счастье.
И еще заметили завидущие глаза, что Ува на девчонку свою не только руки не
поднимает, но даже и не прикрикнет никогда. Решили: стало быть, боится. Ста
ло быть, неспроста.
А ей все казалось, будто Ара знает, что делает. И не говорит, чего хочет, толь
ко потому, что прикидывается дитятей. Да еще, может, на верность ее проверя
ет. Невозмутимая была, внимательная и послушная, если толком объяснить, п
очему того или другого делать нельзя. А не объяснишь Ч по-своему сделает
, и виновата будешь Ч не объяснила. Даже змеюку ее научилась терпеть и даж
е не замечать. Птицы-бабочки сами на руку садились. А говорила мало. С пеле
нок. Тихая, и вид у нее такой, словно над чем все время думает. Все со всех ст
орон разглядит и ничему не удивится. Впрямь чудной ребенок, Да не настоль
ко ж, чтоб со свету сжить. Да Ува бы и не позволила. Потихоньку, помаленьку, а
жизнь ее закрутилась вокруг чернявой крохи. Что той хорошо, то и Уве мило.
«Счастье мое».


II. Вот идет король!

14.02.2000
Святой Валентин

1. Три товарища

Ах какая выпала ему юность! Рэндалл захлебывался волей, которой сэр Эвер
ард благоразумно предоставил ему ровно столько, сколько он был в состоян
ии переварить, и которой он был полностью лишен на протяжении всей перво
й половины своей жизни. Воли, какую он никогда не получил бы дома, будучи о
граничен своим чрезвычайным статусом и занимаемым местом, даже если бы н
а его жизнь никто не покушался. Король Ч самая статичная фигура на шахма
тной доске. Солнечный мир Камбри, в котором в ноябре зима еще и не начинала
сь, а в феврале о ней уж и думать забыли, казалось, создан был для его бурлящ
ей деятельной натуры. Рэндалл жить не мог, когда мир не вращался вокруг не
го, а этот мир вдобавок делал это с удовольствием.
Сэр Эверард де Камбри, которому Бог послал долгую жизнь, воспитывал госу
даря как своего наследника, без обиняков давая окружающим понять, что еж
ели тот пожелает удовлетвориться в жизни только лишь его наследством, то
все станется по слову его. И уверенность его, кстати сказать, была разител
ьна. Если державный Север в один голос твердил о самозванце, игрушке в рук
ах чужих политических интересов, то Юг в пику извечному своему сопернику
, испокон веку акумулирующему в себе власть, нахлебнику на плодородии Ка
мри, провозгласил Рэндалла Баккара Единственно Возможным Королем из вс
ех, заявивших свои права. Сэр Эверард не был пустым местом. Отнюдь. Он знал,
кто из его вассалов, а также лордов, зависимых или равных, какой ищет выгод
ы и чьему самолюбию как польстить, и, разумеется, круто замесил свое тесто
на этой политике. Благодаря ему тщеславный крикливый, пестрый Юг стоял з
а Баккара горой. Но Рэндаллу, во-первых, этого было мало, а во-вторых… вокру
г кипела слишком бурная река жизни, чтобы вот так, не поплескавшись вволю,
заняться делами суровыми, скучными да еще и передоверенными кому-либо в
силу малолетства или недостаточной образованности. Он не спешил. Велико
е государство никуда не денется: Гайберн Брогау обращался со страной бер
ежно, скопидомно, серенько, не прославившись ничем, кроме цареубийства. Н
е понеся, кроме обширного Юга, никаких территориальных потерь, но Юг Рэнд
алл не считал потерянным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116