Не приведи
господи на твой век войны. Убереги, Господи, от войны у твоего порога, когд
а некому защитить тебя и твое скудное, всею жизнью нажитое добро от тех, кт
о, ежедневно рискуя жизнью, полагает себя вправе компенсировать за твой
счет свои страхи и свои тяжкие труды. И процесс этот в природе неостанови
м. Как однажды с мрачной иронией выразился Рэндалл, его солдаты, проходя, с
делают бабам новых солдат взамен убитых.
Были бои и какие-то стычки неизвестно с кем, в коих Аранта по своему крест
ьянскому разумению не видела ни смысла, ни повода, ни причины и даже не мог
ла сказать, кто побеждает, пока ей об этом не сообщали. Были осады, когда Рэ
ндалл мог позволить себе роскошь не торопиться и выморить защитников го
лодом. Были города, в зависимости от убеждений или политических выгод, ож
идаемых для себя городскими или гарнизонными головами, избравшие для се
бя лозунг; «Умираем, но не сдаемся», выставлявшие на стенах головы казнен
ных предателей, застигнутых на месте при попытке открыть Самозванцу вор
ота. Отворачиваясь от этих лиц, залитых смолой для сохранности во имя наз
идания оставшимся в живых в условиях раннего жаркого лета, Аранта неволь
но задавалась вопросом, сколь многие из них в действительности польстил
ись на золотые килобоны шпионов Баккара, а кто просто не мог изо дня в день
благонадежно наблюдать, как ради чуждых истин умирают от голода их собс
твенные дети. С тех самых пор она очень осторожно пользовалась словом «п
редатель», особенно в применении к человеку простого сословия. Никто ник
огда не бывает абсолютно прав.
Она видела Рэндалла, обезумевшего от адреналина, кидающегося на стены с
остервенением науськанного пса, и сотни людей вокруг него, остервеневши
х по крайней мере не меньше. Видела, как пот, смешанный с копотью, стекает п
о его лицу. Видела, как его высвобождают из покореженных доспехов. Как он б
росается магией направо и налево, вновь и вновь поднимая своих солдат ст
арыми необъяснимо и неизменно действующими словами: «Кто любит меня Ч з
а мной!» Труднее всего, как учил ее Рэндалл, заставить снова рискнуть чело
века, которому только что повезло выйти из смертельной схватки живым и н
евредимым, и бывали минуты, когда не могли помочь ни все деньги, ни вся маг
ия в мире. Видела его кидающегося самого и увлекающего других под валящи
еся со стен дрова и камни, кипящее масло и нечистоты из ночных горшков и за
ставляющего города дорого заплатить за каждую свешенную со стены голую
задницу. Видела и то, как его магии не хватает, как он выжимает из себя посл
едние ее капли, оставаясь беспомощным настолько, что едва мог дышать. Он с
ловно говорил ей: «Посмотри, это делается так, так и так». Она хотела, чтобы
он попросил ее умереть за него, только он не просил. Ему немного было бы пр
оку в ее смерти. Она не принадлежала к людям, в смерти которых больше вдохн
овляющего на подвиги смысла, чем в их деяниях при жизни, вроде Иоанны д'Арк
. Она ненавидела войну, она слишком хорошо разглядела, какой тянется за не
ю след, за копытами последнего всадника, за колесами последнего фургона,
за неуклюжей тушей последней осадной башни. Но, уезжая далеко в свежие ро
сные поля и оборачиваясь назад, она видела, как в тишине сперва вздымаютс
я над поросшим травой горизонтом штандарты, потом осененные флажками пи
ки и, наконец, всадники, среди которых она видела лишь Рэндалла Баккара, сл
овно обведенного по контуру жидким серебром. И тогда, как ей казалось, мно
гоглавая гидра войны обращалась к ней своим единственным прекрасным и о
веянным романтикой ликом. Война поглощала ее без остатка, она диктовала
ей свой образ мыслей и свои принципы выживания, и, зная нрав и девиз этого
человека, Аранта поневоле приходила к выводу, что самая реальная возможн
ость завершить войну Ч выиграть ее как можно скорее.
Примерно в это же время в Германии балующийся алхимией монах изобрел дья
вольское зелье, взрывчатый порошок, но все военные авторитеты в единый г
олос провозгласили, что новинка не будет иметь практического применени
я.
Казалось, война идет на пользу одному лишь сэру Эверарду. Будучи весьма з
анят этим активным, будоражащим делом, он сбросил с плеч десяток лет, ходи
л торопливо, без трости и без одышки, устраивал хозяйственные дела, оплач
ивал счета и был первым голосом в любом совете. Было совершенно очевидно,
что в жизни Рэндалла он занимал первое место… до некоторых пор. И это был е
динственный человек, чьей конкуренции и чьего дурного слова Аранта слег
ка опасалась.
Сэр Эверард, впрочем, не говорил дурных слов, он вообще с ней не общался, и с
кладывалось впечатление, будто он выжидает, с уравновешенностью хорошо
воспитанного человека составляя собственное мнение о ее персоне.
Понимать войну Ч не такое уж хитрое дело. Опыт и личностное обаяние знач
ат здесь иной раз больше, чем специальное образование, а опыта она понемн
огу набиралась. Королевский Совет привык к ней, смирясь перед королевски
м словом, и теперь труднее всего ей давались ежевечерние обходы лагеря, к
оторые Рэндалл раньше предпринимал в одиночестве, а теперь Ч под руку с
ней, преследуя при этом какие-то свои цели. Весь ее предыдущий опыт приучи
л Аранту бояться солдат и уклоняться от встречи с ними. Ее обостренный сл
ух доносил до нее шуточки, которыми солдаты сопровождали ее в спину. Иног
да ей даже казалось, будто Рэндалла это забавляет. Искусство, с каким он го
ворил со своими людьми, казалось ей высшим, недоступным:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116