Все ж таки, и голодая, и замерзая, она мнила
о себе больше, и у нее еще хватало отваги глядеть вперед и надеяться найти
для себя лучшее место. Было, правда, очевидно, что Хаф ей в этом не помощник.

И вот на рассвете, закутавшись в рваное тряпье и волоча хлюпающие деревя
нные сабо, они покинули «Приют лучника» и потащились к переправе, старат
ельно обходя большак, по которому топала армия Самозванца.
Они пропустили ее вперед, к реке, и притаились в облетевших кустах, ожидая
исхода сражения и возможности проникнуть в город. В том, что осада не затя
нется, Хаф не сомневался. Поля у стен города были очищены до последнего ко
лоска, а над брошенным жильем на мили вокруг и дымка не поднималось. «Прию
т лучника» составлял приятное, редкостное и необъяснимое исключение. Но
и в том вчерашнем, отчаянном загуле вдовы слишком явно читалось желание
избавиться от съестных припасов прежде, чем все подчистую и за так выгре
бут интенданты той или иной воюющей стороны. Прочие же мелкие фермеры и а
рендаторы Ч возле города селилось в основном свободное крестьянство,
Ч забрав с собою всю свою животину и выметя свой закрома, устремились в г
ород и сгрудились в его стенах и теперь сидели там, под защитой гарнизона,
но без крыши над головой, беспорядочным лагерем беженцев, пугающим горож
ан призраком холеры. Она бы, несомненно, возникла, когда бы Самозванец поз
волил им посидеть вот так подольше, всеми семьями на мешках со скарбом, пи
таясь и испражняясь практически в одном месте.
Но у него не было времени. Ни дня. Бык надобно было брать немедленно или по
зволить своей армии растечься и впитаться в землю, подобно воде, пролито
й в песок. Будучи брошенной в зиму, любая армия, если она не имеет крыш над г
оловой и налаженного снабжения, мигом превратится в разрозненные хищны
е банды мародеров и истает быстрее, чем будут приняты любые возможные ме
ры вдогон. Мародерство своих войск Рэндалл Баккара как бы нибудь пережил
, но он не мог позволить себе остаться без армии.
А посему, засев в кустах на берегу реки, Ара и Хаф издали наблюдали суету п
од стенами Быка, вжимаясь в землю, слушали, как ухала гулкая промороженна
я почва, когда ядра баллист ударялись в нее или в городские стены, напряга
я зрение, смотрели, как человеческие фигурки, отсюда не больше мурашей, с т
упым муравьиным упорством ползли на серые вздыбленные стены. Они слышал
и боевой клич тысяч глоток, переходящий в вой чудовищной боли, как будто ж
ивые люди попали под кипяток или смолу, а когда стемнело Ч могли любоват
ься движением вокруг города и на его стенах сотен огней.
Они не спали всю ночь, и не только от холода. Ару трясло лихорадочное возбу
ждение, охватившее ее перед лицом первой воочию увиденной битвы. Потом и
х было так много, что она потеряла им счет, но теперь… Несмотря на весь ужа
с и отвращение к тому, что одни люди делали с другими, ничем, в сущности, пер
ед ними не виноватыми, ей мучительно, остро… необходимо было оказаться х
оть чуточку ближе… Бык тянул ее необъяснимо, и пребывание вдалеке от нег
о тяготило не меньше, чем ожидание боя в последнюю ночь перед ним. Потом он
а назовет это комплексом новобранца, но потом она будет умнее. Сейчас же е
е чувства были чувствами животного. Зверя. Ночного хищного зверя.
День охладил ее пыл и притупил ее чувства. Хотя, может быть, это было лишь о
бычное влияние ударившего на рассвет те заморозка, от которого затекли и
оцепенели все ее члены.
Как по-разному, оказывается, пахнет дым! Когда по осени, после того как убр
ан урожай, на полях жгут растительные остатки, он приносит с собой запах д
остатка, шашлыка, октябрьского эля. Он поднимается столбом к чистому неб
у и тает в нем, символизируя круг жизни и непрерывность ее ритуалов и непр
еложность ее простых истин. Но сегодня ветер бросал им в лицо иной дым: тяж
елый, липнущий к земле… А запах! С чем еще можно сравнить запах гари от чел
овеческого жилья? Он горький, черный, он плотно застилает небо, от него пер
шит в горле и на языке остается привкус, как от подгоревшей каши. Рэндалл Б
аккара, Рэндалл Блистательный входил в историю своей страны под метким п
розвищем Король-Беда.
Пошатываясь от усталости и ломоты в онемевших руках и ногах, но не поддер
живая друг друга и даже друг друга не касаясь. Ара и Хаф приближались к нав
исшим над дорогой тяжелым взлобьям городских стен. Как будто были арьерг
ардом занявшей его армии. Оборванными тенями. Символами преступления и н
ищеты, входившими в город следом за прокатившейся над ним войной.
В воротах наблюдалось интенсивное хождение. Впускали и выпускали всех, н
о выходящих подвергали досмотру на предмет вывоза ценностей и съестных
припасов, имевших стратегическое значение. Цель Самозванца была при это
м вполне ясна: заняв город в преддверии зимы, он охотно избавлялся от лишн
их едоков, которых в случае угрозы голода пришлось бы кормить из захваче
нных закромов. К тому же голодные горожане представляли угрозу бунта. По
зволить же себе упустить продовольствие он не мог. Оставшиеся имели прав
о торговать зерном по твердой, хотя и слегка заниженной цене, и те, кто эти
м не жил, остались даже довольны. Право уйти имел любой, равно как и сопряж
енное с ним право сдохнуть с голоду на опустошенных войной землях.
Рачительность нового хозяина оказала Быку добрую услугу. Поскольку Рэн
далл нуждался в продовольствии и эта нужда сохранялась по крайней мере д
о весны, до тех пор, пока не просохнут дороги, он не позволил своим солдата
м разграбить город, и даже более того, позаботился пресечь мародерство м
естных, жаждавших, как это водится, поживиться под шумок на общей беде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116