Поскольку делать все равно
было нечего, Рэндалл дивился разнообразию возможностей белого цвета. На
голове у Ханны была маленькая меховая шапочка, над лбом Ч сеточка из кру
пных жемчужин, на ногах Ч крепкие, но изящные кожаные «буржуазные» боти
нки, предназначенные для пешего передвижения. Рэндалл был уверен, что ей
предстоит самая продолжительная в жизни прогулка. Она всегда тщательно
следила за своим туалетом. Поскольку королевский траур подразумевает с
амый маркий цвет, ее широкая складчатая юбка едва достигала лодыжек. Тяж
елый рытый бархат накидки напоминал тающий снег, из длинных, до колен, раз
резанных до локтя, расширенных книзу и опушенных горностаем рукавов вид
нелись белые перчатки, по запястью перевитые золотой цепочкой. Рэндаллу
она внезапно напомнила снежную вершину.
Протолкавшись к матери, он дернул ее за рукав:
Ч Мама, мне нужно поговорить с тобой.
Ч Не сейчас, Ч раздраженно бросила она, незаметно, как ей казалось, разг
лаживая следы, оставленные его пальцами на благородном меху.
Ч Это важно, Ч настаивал он. Ч Это касается графа Брогау.
Он не хотел ее злить, но, судя по выражению ее лица, которое, впрочем, тут же
разгладилось, он таки разозлил, а может, напугал ее.
Ч Потом. Я тебе обещаю, Ч неохотно сказала она. Ч Ты знаешь, что тебе сег
одня нужно делать?
Ч Ничего.
Ч Правильно.
Когда они появились на высоких ступенях крыльца, процессия уже ожидала и
х. Просторный двор был переполнен, и сотни ног растоптали пушистый, выпав
ший за ночь снег в вязкую, плюхающую под ногами грязь. Не укороти королева
юбку, она выглядела бы здесь самым жалким образом: свидетельством тому б
ыли менее предусмотрительные дамы двора. Среди слуг Рэндаллу в глаза бро
силось подозрительное обилие синего цвета.
Двор окружала зубчатая каменная стена, так сказать, украшенная редкими з
арешеченными бойницами и просто дырами в кладке, откуда удобно метать ст
релы. Редкие узкие лесенки, все как одна великолепно простреливаемые из
окон самого дворца, вели со стены вниз. Даже если бы Констанца оказалась з
ахвачена врагом, гвардия короля еще долго могла оборонять дворец.
Все флаги над ним были приспущены, черные ленты вымпелов вились на сыром
промозглом ветру. Выглядели они как гадюки, извивавшиеся на фоне красной
кирпичной кладки. Снаружи, из-за стен плыл непрестанный колокольный зво
н, но сотни вспугнутых ворон, именуемых в народе королевскими птицами, ор
али в небе громче, и почему-то подумалось, что так будет всегда.
Из недр дворца, где, надо думать, много чего интересного таилось, слуги изв
лекли свернутый балдахин и долго, подбадривая себя криком и руганью, раз
матывали его с черных резных шестов. Высшая знать терпеливо ждала. Ноги з
амерзали.
Наконец над их головами развернулось темно-зеленое шелковое небо, закол
ыхались по его краям длинные черные кисти. Удобный способ организовать п
окушение на всех скопом, отстраненно подумал Рэндалл. Если хоть один из Н
осильщиков Королевского Балдахина выпустит шест из рук, эта тяжелая тря
пичная штуковина накроет их всех, и тут коли их, пока барахтаются. Интерес
но, размышлял ли на эту тему столь выдающийся стратег, как граф Хендрикье?
Или в данный момент ему еще рано проворачивать нечто подобное, он ведь ещ
е недостаточно укоренился возле трона?
Он смирился с шелковой крышей над головой, когда догадался что она защищ
ает его от опорожненного на голову ночного горшка, которые горожане имел
и обыкновение выплескивать с верхних этажей не глядючи.
Ковыляя по растоптанному снегу, процессия выбралась из тесного для нее д
ворцового двора на городские улицы, построилась, обретя наконец удобова
римый для церемониймейстера порядок, и двинулась к храму Святого Грэхем
а Каменщика, где следовало забрать для погребения набальзамированное т
ело короля.
Со своего места в колонне Рэндалл не мог видеть ни голову процессии, ни ее
хвост. Он даже толком не знал, в каком порядке расставлены ее участники. Оц
енил только, что улочки Вечного Города Констанцы для подобных мероприят
ий слишком узки. Судя по тому, что ему приходилось постоянно глядеть под н
оги, чтобы не вступить в свежую, еще дымящуюся лепешку, впереди вели коней
, и откуда-то оттуда, из головы, время от времени взревывали трубы.
А горожане пугливо жались к порогам собственных домов, висели из окон, пр
овожая процессию долгими взглядами. И молчали. Никаких сокрушений по пов
оду усопшего короля, никакого ликования при виде нового. Ничего похожего
на сочные, красочные описания летописей, коими питалось его собственное
мироощущение. Рэндалл испытывал насмешливое разочарование. Ведь как эт
о выглядит в летописи: если герой Ч то абсолютный, если злодей Ч то непон
ятно, как его вообще носит земля, а горе и радость непременно всенародные,
а как же иначе, какой тогда в них смысл? Пергамент дорог. Детская страсть ч
еловечества к ярким образам и громким деяниям входила в реальное против
оречие с нежеланием или неумением расцветить действительность. Происх
одящее куда ярче в воображении, и ничто не обладает большей силой, чем обр
аз. Он неслышно хихикнул. После того, как он понял это, стоило ли ему читать
еще какие-то книги? Площадь перед Грэхемом Каменщиком была, наверное, сам
ым просторным пустым пространством в городе, должно быть, специально для
подобного случая: здесь испокон веков вершились коронации, королевские
свадьбы и королевские похороны. Выбираясь на вымощенную булыжником, тща
тельно выметенную с ночи площадь, процессия выстраивалась вдоль кромки
полукругом, и со своего места под балдахином Рэндалл наконец смог рассмо
треть ее всю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116