его лечили от обмо
рожения, смазывая пораженные места жиром. Мысли проскальзывали по повер
хности сознания медленно-медленно, оставляя за собой чуть заметный след
в памяти. За высоким узким окном в пустой белизне реяли Лунные лохмотья с
нежинок. Само небо, да и земля, оставаясь невидимыми, и он знал, что если бы д
аже подошел к окну, продышал глазок в замерзшем стекле и окинул взглядом
видимый далеко внизу, за стенами замка город, то почти! не разглядел бы дом
а, ушедшие в сугробы и накрытые сверху объемными пушистыми шапками. Все п
оглотила белизна, его настроение странно соответствовало этому призра
чному почти нереальному окружению. Все было не важно, все Ч потом. Но тем
не менее он знал, что все Ч обязательно. Каким-то образом это знание дейс
твовало успокаивающе.
Он вздохнул и вновь переложил листы, стараясь их не запачкать. Ему не хоте
лось оставлять на них следы угля, мела или грифельного карандаша: это был
о бы неразумно и могло бы выдать его планы. Которые, в свою очередь, тоже бы
ли эфемерны, приблизительны и, по правде говоря, плохо продуманы. Время пр
яло свою нить, и иногда Рэндалл думал, что ему и впрямь приснился страшный
сон, что он ободрал ладони при падении с лошади или натер кровавые мозоли
рукоятью меча, а горло сорвал, командуя мальчиками-сквайрами на катке. И в
споминал: ах нет, мать запретила ему эти забавы как неподобающие королю и
опасные для его августейшей жизни. Теперешнее раздражение на нее было ус
талым. Никаким. Однако когда он, почти успокоенный, осмеливался заглянут
ь к себе в душу, то обнаруживал там свой персональный ледяной ад, никуда не
девшийся и прочно занявший свое место. Не центральное, нет! То оставалось
пустым в ожидании предстоящих свершений. Ад тихонько сидел в уголке, но т
ем невероятнее казалось от него избавиться. Рэндалл и не пытался. Вялый. З
аторможенный. Бездеятельный. Позволяющий выполнять над собой самые при
чудливые лечебные процедуры, лишь бы его оставили в покое.
В покое, в котором он так нуждался, чтобы след, оставляемый мыслями в созна
нии, проявился столь же ясно, как след первого конька на ледяной глади пру
да. Линия его собственных интересов, вплетенная в множество иных следов
на том же историческом полотне.
Ч Доброго дня вам, сир.
Он опустил пергаменты на пол возле кресла, приветствуя этим жестом вежли
вости вошедшего мэтра Эйбисса. Кивнул, не утруждая речью саднящее горло.

Ч Могу я поинтересоваться, что вы читаете? Новый, почти безразличный кив
ок, и мэтр протянул иссохшую, как птичья лапа, длань к его свиткам.
Ч Вы читаете… историю архитектуры? Как странно.
По мнению Рэндалла, его интерес был вполне логически обоснован, однако с
некоторых пор он научился придерживать слова и эмоции.
Ч Раньше вы проявляли страсть в более прагматичных направлениях.
Рэндалл пожал плечами. Скучный. Сонный. Больной. В ушах у него все еще стоя
л монотонный скрип ржавой цепи, сравнимый по значимости лишь с ангельски
м хором.
Ч Сир, вы уверены, что хотели бы заниматься? Он не удержался от слабой улы
бки. Мэтр Эйбисс был, наверное, единственным, кому пришло бы в голову задат
ь подобный вопрос. Единственным, кого он любил, кто позволял ему убедитьс
я в том, что он способен испытывать это чувство. Представьте, что вы ощупыв
аете холодную стену озябшими пальцами и вдруг обнаруживаете на ней тепл
ый кирпич. Легко ли вам покинуть его?
Ч Хочу, Ч с трудом выговорил он. Ч География. Расскажите мне, мэтр Эйбис
с, чем я владею. В масштабах государственных границ.
Серый утренний свет скрадывал движения и странным образом поглощал зву
ки. Мэтр Эйбисс издавал их не больше, чем мышь. Встав на колени, он быстро, зн
ающими дело руками, навел порядок в окружающем Рэндалла книжном развале
, Рассортировал отдельные листки по темам и датам: малолетний король обл
адал заметной способностью стаскивать в свое обиталище все, сколько-ниб
удь привлекшее его внимание, и, как правило, восседал на груде букинистич
еских сокровищ, не позволяя вырвать добычу из своих цепких рук даром что
месяцами в нее не заглядывал. Попутно из огромного фолио в потрескавшейс
я коже и железном окладе бьщ извлечен рисунок плоской тверди земной.
Страна и впрямь была похожа на плоское блюдо, на гладкую поверхность зам
ерзшего пруда. Когда-то в незапамятные времена игравшие здесь силы раск
ололи ее, как чашку, трещины понемногу заполнились водой, и все вместе обр
азовало неслыханной красоты озерный край, простиравшийся во все сторон
ы, пока не упирался в окружающие твердь моря, в обледенелый край земли на с
евере и в сладостный благодатный Камбри на юге, где вспучивались зеленые
холмы с плоскими вершинами, достаточными, чтобы строить на них города. Та
м, дальше, вставали бурые нагорья: карта была цветной, с изображениями кор
абликов, отмечавших порты, и морских путей, нанесенных пунктирными линия
ми. Некоторые рисунки выглядели более свежими, и когда Рэндалл вслух обр
атил на это внимание, учитель пояснил, что они обозначают более новые, как
он выразился, экономические объекты. Более новые, чем сама карта. Проникш
ись уважением, Рэндалл заботливо разгладил смятые уголки.
Нарисованные тончайшим пером, всюду по листу разбегались самые разные з
вери, характерные обитатели характерных мест. Рэндалл оценил богатство
природной палитры, но «объекты» интересовали его больше, и они с мэтром н
екоторое время оживленно толковали об экономических основах могуществ
а Баккара.
Северо-Западная Марка, владение Хендрикье, охватывала побережье, как др
агоценный черепаховый гребень Ч голову женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116