Он был еще не го
тов стать Яном, во всяком случае не сейчас.
Он вышел из дверного проема; датчики как будто только этого и ждали: дверь
тут же скользнула на место, закрыв проход, и стена снова стала единым целы
м. Хэл повернулся лицом к гостиной. С того момента, когда он в спальне ощут
ил себя Доналом, его восприятие окружающего еще более обострилось. Однак
о сейчас оно стало просто невыносимым, вызывая чувство почти физической
боли.
Запах, который он ощущал, цветовая палитра, очертания предметов, звуки и э
хо шагов во время его блуждания по дому, свет из окон и внутреннее освещен
ие длинного коридора, идущего вдоль кабинетов и спален, Ц все это переки
нуло мостик между ним и теми, кто когда-то ходил по этому дому, и наконец-то
Хэл окончательно осознал, что также принадлежит дому наравне с ними.
В этом не было никакого чуда, все вполне объяснимо с точки зрения человеч
еской психики. Тем не менее он чувствовал себя так, как будто нарушил гран
ицу чего-то гораздо более таинственного и оказался в области, доселе еще
никому не ведомой.
Какой-то внутренний импульс указывал ему на ту часть дома, которую он все
это время подсознательно избегал. Как сказала ему Аманда, на Дорсае стол
овая была тем местом, где принимались решения не только деловые, но и семе
йные. Оттолкнувшись от этого воспоминания, его мысли наконец обратились
к столовой, и он понял, что только там надо искать величайшую разгадку жиз
ни и назначения Донала.
Хэл шагнул в нужном направлении. Но тут же остановился, охваченный страх
ом, и опустился в одно из стоящих поблизости кресел. Он сидел и смотрел неп
одвижным взглядом на дверь, ведущую в столовую, пытаясь понять причину н
еобъяснимого, но вполне реального ужаса.
На память пришли уроки Уолтера. Сосредоточившись, он выбросил из головы
все эмоции, затем представил свой страх как нечто бесформенное, стоящее
перед ним на небольшом расстоянии. Придавая ему очертание, он принялся р
ассуждать. Сам по себе страх был неважен. Важно лишь было его влияние на не
го. Но чтобы понять его воздействие, он должен разобраться, что же за ним к
роется, в чем его суть?
Дело было не в самой комнате и не в том, что он мог там узнать. Он боялся необ
ратимости воздействия на него того, что он мог там обнаружить. Если он вой
дет в столовую в том состоянии духа, в котором сейчас пребывает, это может
помочь ему наконец понять, какая же часть его существа принадлежит ему, а
какая Доналу.
…Он, вероятно, узнает, что должен совершить нечто, после чего ему уже не бу
дет дороги назад. Быть может, сейчас он как раз и стоит перед границей, кот
орой инстинктивно всегда так боятся все мужчины и женщины, Ц границей, о
тделяющей возможное от невозможного; а если это так, то, переступив ее, он
рискует остаться там навсегда.
Он вдруг понял, что этот страх для него не нов; он жил всегда, и не столько в
нем, сколько во всем человечестве. Это был страх покинуть уютное лоно без
опасности известного мира и оказаться во мраке неизвестности, таящей в с
ебе все немыслимые опасности, которые могут поджидать там человека. Он п
онял также, что существует единственный способ противостоять ему, столь
же древний. Это неодолимая потребность продолжать начатое, двигаться вп
еред и рисковать, открывать и познавать.
Осознав это, наконец он впервые ясно увидел, что та судьба, которой он толь
ко что так страшился, была выбрана им для себя уже много лет назад раз и на
всегда. И как бы в подтверждение правильности его решения, откуда-то из гл
убин памяти в его мозгу всплыли строки из стихотворения Роберта Браунин
га Роберт Бр
аунинг (Robert Browning, 1812Ц 1889) Ц английский поэт; ввел в англ, лирику жанр монолога-ис
поведи, поэтический язык его отличается затрудненностью. В сборнике сти
хов «Мужчины и женщины» на материале исторических сведений о жизни изве
стных личностей эпохи Возрождения поэт исследует психологические моти
вы, управляющие поступками своих героев.
:

…И встали все, как рамой огне
вой,
Вкруг новой жертвы, замыкая дол.
Я всех узнал, я всех их перечел,
Но безоглядно в миг тот роковой
Я поднял рог и вызов бросил свой:
«Роланд до Замка Черного дошел».

Хэл поднялся с кресла и, медленно приблизившись к двери, открыл ее.
Внутри длинной безмолвной комнаты царил полумрак. Здесь, в отличие от др
угих помещений, в которых он побывал, автоматические датчики оставили шт
оры из тяжелой мягкой ткани светло-коричневого цвета задернутыми. Они н
е раздвинулись и сейчас, когда он вошел в столовую. Яркий дневной свет Фом
альгаута едва пробивался сквозь них, отчего вся комната была залита мерц
ающим янтарным сумеречным светом.
И в этом полумраке длинная пустая поверхность стола и выстроившиеся по о
бе стороны от него резные деревянные стулья с прямыми спинками, один из к
оторых стоял в торце стола рядом с входом на кухню, казались почти черным
и. Потолок был ниже, чем в гостиной, поэтому воздух здесь казался еще более
сонным и застывшим, чем в других частях дома.
Хэлу показалось, что полумрак и тишина, наполнявшие эту комнату, поглоти
ли его целиком, отгородив от остальной части дома. Словно сама столовая г
оворила: «Все может измениться, лишь я за эти двести лет осталась неизмен
ной».
Шесть небольших старинных двухмерных картин в узких рамках висели на ра
вном расстоянии друг от друга на стене напротив окон. Хэл медленно пошел
вдоль прохода между стеной и столом, изредка останавливаясь, чтобы рассм
отреть живописные полотна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153