В такой рубашке рождается каждая девушка, если, конечно, она не Дафна.
Прямо через газон Хетер пошла к машине. Шагов Поля не было слышно, но она знала, что он идет следом.
— Какая я все-таки дура!— сказала она.
Поль обнял ее за талию и неясно притянул к себе.
— Нам не надо притворяться друг перед другом, Хетер. Слишком много башмаков я истоптал за год, когда искал работу! Нужно ли напоминать вам об этом?
— Но это несправедливо! Несправедливо!
— Факты и справедливость не всегда совпадают. А сколько дверей захлопнулось у меня перед носом! Если б не это, я мог бы много чего сказать вам сейчас, а так не могу.
Хетер почувствовала силу и надежность обнимавших ее рук и начала успокаиваться. Темнота разделяла их, словно стена. В конце концов, что такое любовь, как не сознание, что ты не одинок, да еще и желание в придачу? А что до желания, тут у Поля сомнений не было. Он знал, что долго будет просыпаться с мыслью о Хетер, будет вспоминать ее, свежую, полную жизни.
Они молча пошли к машине, и, когда ступили на дорожку, под ногами захрустел гравий.
— Сколько вы пробудете в море?— спросила Хетер.
— Год или два, а то и три, кто знает.
— За это время может случиться все что угодно.
— Конечно, и с вами тоже.
Поль посмотрел на небо и увидел Большую Медведицу, хвост ее был обращен к городу. Там, в небе, клубилась светящаяся дымка — это сквозь влажный воздух мерцали городские огни.
На обратном пути Хетер гнала машину со скоростью, которую позволяла извилистая дорога. Деревья с долгими, похожими на свист вздохами уносились назад. В воде тускло отражались звезды.
Когда с берега озера машина свернула к западной окраине Монреаля, дорога стала более прямой; проезжая через Уэстмаунт, Поль и Хетер миновали площадку для игры в шары: зеленая, мягкая, она сияла в свете прожекторов, ровная, словно бильярдный стол. Блестели лысины пожилых, облаченных во фланелевые костюмы мужчин, сонно катились по траве шары. Все было изысканно, пристойно и чисто по-английски.
Но вот площадка осталась позади, и слева показалась внушительная семинария Сен-Сюльпис, где, отгороженные каменными стенами и вязами, томились сотни будущих священников. Вскоре машина въехала на улицу Ги, миновала богатые протестантские церкви, университет Мак-Галл, и наконец глазам Поля и Хетер открылся огромный, сверкающий электрическими огнями крест на вершине горы Монт-Ройяль. Машина свернула на обшарпанную, неприглядную улочку, где жил Поль. На всем пути от Дорваля оба не проронили ни слова.
Машина остановилась. Поль вылез и захлопнул дверцу. Обогнув машину, он подошел туда, где сидела Хетер. Обеими руками взял маленькую, лежавшую на руле ладонь.
— Напишете мне когда-нибудь? Я буду рад узнать, как вы и что делаете.
— Писать будет особенно не о чем.
— Не говорите так. Мне важны вы, а не то, с чем вы имеете дело,— некоторое время Поль смотрел на ее руку, потом поднес к губам и поцеловал.
— Меня можно разыскать через судоходную компанию в Галифаксе.
Хетер снова взялась за руль и отпустила сцепление.
— Желаю удачи, милый,— сказала она,— берегите себя.
Машина тронулась, и в зеркале Хетер еще некоторое время видела, что Поль стоит на тротуаре и смотрит ей вслед. Потом она завернула за угол, и он исчез из глаз. Внезапно ее охватило изнеможение. Она ощущала только губы, больше ничего. Уставшие, они болели после поцелуев Поля, но в них радостно пульсировала жизнь.
Поставив машину в гараж и войдя в дом, Хетер увидела, что Дафна читает, сидя под лампой в библиотеке. Хетер остановилась и заглянула в комнату.
— Ну наконец!— воскликнула сестра.— Мама чуть не умерла от беспокойства. Обзвонила весь город, хотела узнать, где ты.— Дафна внимательно присмотрелась к Хетер и широко улыбнулась.— Ну и кто он?
Хетер взглянула на сестру так, словно видела ее в первый раз, и пошла наверх.
39
Через неделю Поль стоял на борту уходившего в море «Ливерпульского батальона» и смотрел, как уплывают назад галифакские доки. Теперь, когда пароход отчалил, работа кончилась. Пока ждали на борт лоцмана, матросы вычистили палубу, задраили люки и, смотав концы, уложили их на место.
С воды обветшалые, не похожие друг на друга кварталы старого города выглядели очень живописно. У каждого причала был свой запах: от одного несло рыбной мукой, от другого душно пахло кормами, от третьего — сушеной треской, а над всем портом царил смешанный дух рассола, бочек и морских водорослей. Эти крепкие, терпкие морские запахи были для Поля в диковинку, ведь в реках и озерах вода пахнет совсем по-другому. Поль посмотрел на высоко вознесшуюся над городом Цитадель и увидел, что поднятый на ней английский флаг «Юнион Джек», тихо трепеща от вечернего бриза, начинает медленно опускаться. Слышно было, как на улицах, выходящих к морю, слабо и вразнобой гудят машины; Галифакс продолжал жить обычной жизнью, она не зависела от прихода и ухода судов.
Позади остались последние доки и тихая заводь возле острова Георга, впереди открылась внешняя гавань, водная гладь простиралась вдаль, сливаясь с небом, и, мерцая розовато-лиловыми красками, уходила в холодную таинственную бесконечность. С полчаса назад над городом, утопая в пламени, опустилось солнце, и теперь небо в той стороне светилось, как желтый нарцисс. Высоко-высоко из этого золотого сияния выплывало в сторону моря одинокое рваное облако с красными подпалинами.
Поль смотрел на закат, на небо, на порт, на город и испытывал странную отрешенность и подъем чувств. Он подставил себя новым впечатлениям, которые ливнем рушились на него. Сколько это продлится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162