Фермеры сидели у себя в кухнях под картинами с изображением святых и с нетерпением ждали, когда просохнет земля. Гуси летели на север, и над полями носился яростный ветер. Случалось, ветер будил Поля среди ночи, когда старый клен начинал стучать голыми ветками в окно.
Весна — плохое время года. Весной распяли Христа. В памяти Поля было еще свежо все, что он видел в церкви на Страстной неделе: гвозди и молоток, лестница, смоченная губка, завешенные изображения святых и тьма, окутавшая землю. Поль старался думать об осени, это время он любил больше всего. Осенью небо опрокинуто в лужах, оно смотрится в них, как в зеркало, а красные кленовые листья, облетая с ветвей, молчаливо кружатся в воздухе, падают в лужи и плавают в них, озаряя алыми отблесками серебряные пузырьки на дне. Прошлой осенью в тихие ночи при полнолунии Поль дважды слышал, как где-то далеко, за много миль, всхрапывает преследующий подругу лось.
Но сейчас не осень. Сейчас весна. Субботним утром Поль медленно брел по дороге за почтой. Он внимательно оглядывал каждое поле, мимо которого проходил, и видел, как из-под снега, словно живое существо, проглядывает земля. Ближе к реке поля были уже коричневые и мокрые; по старым бороздам, клюя что придется, задумчиво разгуливали вороны. А небо над плоской сырой долиной было в бурном движении. Северный ветер разгонял жидкий свет солнца, и обрывки летящих облаков походили на развевающееся драное белье.
Поль прошел мимо старой заброшенной мельницы, примостившейся между рекой и дорогой. У нее была деревянная крыша конусом, а колесо уже давно не крутилось. В щелях мельницы свили себе гнезда ласточки, и летними вечерами они мелькали тут взад-вперед. Когда-то, задолго до рождения Поля, мельница принадлежала роду Талларов, и зерно здесь мололи фермеры всей округи. А восемьдесят лет назад прадед Поля засел со своим отрядом в кленовой роще на холме позади прихода. Англичане в красных мундирах выстроились в деревне перед старой церковью и приготовились штурмовать холм. Тогда прадед поднялся, взмахнул шляпой и приказал своим открыть огонь. Атакующие падали один за другим, и вскоре англичанам пришлось отступить. В библиотеке отца есть книга, в которой описывается это сражение.
В библиотеке еще есть журналы, в них рассказывается о той войне, которая идет сейчас, а у соседа, капитана Ярдли, всего три года назад оторвало ногу в морском бою. Он тоже участвовал в войне. В Сен-Марке солдаты не маршируют, оркестры не играют, нет плакатов, призывающих вступать в армию. Но и здесь все равно война, во всяком случае, она рядом. Отец выписывает много иллюстрированных журналов, и французских, и английских, и Полю разрешают смотреть картинки. Он знает, как выглядят Трафальгарская площадь и Триумфальная арка, но не очень представляет, насколько далеко они отстоят друг от друга. Из-за этих картинок Англия и Франция кажутся ему куда интереснее, чем страна, где он живет. Из-за них же он днем и ночью грезит сценами из военной жизни: то где-то у Ютландии взрывается «Непобедимый» и шестеро моряков, которым удалось спастись на плоту, приветствуют другие суда, проплывая мимо них в бурном море, то ему представляются мокрые от дождя французские солдаты под Верденом перед заграждениями из колючей проволоки, то канадцы, которые ведут штыковой бой с немцами в залитой лунным светом деревне Сэнкчуери-Вуд К
Размышляя обо всем об этом, Поль дошел до лавки Поликарпа Друэна. Здесь уже некоторое время находилась и почтовая контора, к тому же возле лавки появилась еще новость — единственная в этих местах бензоколонка. На дороге теперь бывало довольно
1 Сэнкчуери-Вуд — деревня в Бельгии вблизи г. Ипр. Здесь канадские войска впервые столкнулись с немецкими.
много машин, и каждый день проезжие, говорящие по-английски, останавливались перед лавкой, чтобы запастись бензином или табаком. Совсем недавно Друэн обновил вывески, считая, что они помогут проезжающей публике разобраться, чем он торгует. На одном конце выпуклые белые буквы гласили: «Ёрь сепез» * и «Продукты», на другом — «Мадазт ©ёпё-га!» 2 и «Универсальные товары». Две буквы из слова «Ёр'гсепез» выпали через неделю после того, как Поликарп их установил, и лавочник все еще не собрался поставить новые. Вообще же фасад лавки напоминал задние обложки популярных журналов. К деревянной раме витрины были прибиты цветные жестяные пластинки с изображением всех сортов табака и напитков, продающихся в Квебеке, и каждая пластинка состязалась в броскости с висевшими рядом.
Год назад Друэн придумал еще одно украшение: он приделал над дверью маленькую скобу с тремя выцветшими флагами. Один — красный флаг английского торгового флота с канадским крестом в углу. Другой — с белым крестом на лазурном фоне и геральдическими лилиями в каждом углу, его принято было считать флагом Квебека. А между ними третий — бело-желтый папский флаг.
Поль вошел в лавку и, когда глаза его привыкли к сумраку, увидел Друэна — тот согнулся над стойкой, как перочинный нож, и подпирал руками подбородок. На стойке сидел кузнец Френетт, а Овид Бизоннетт расположился на столе, заваленном рабочей одеждой; он жевал табак и болтал ногами. Друэн молча достал с полки у себя за спиной почту для господина Таллара и отдал Полю три письма и две увесистые газеты. Поль сунул письма в карман, а газеты под мышку. Для посетителей лавки это ежедневное вручение почты служило еще одним доказательством того, что господин Таллар — выдающийся человек. Сами они никогда не получали писем, разве что сообщения о смерти или болезни какого-нибудь родственника, жившего в отдалении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162