.. словом, давайте смотреть на это дело исключительно с патриотической точки зрения. Понимаете...
— Да-да, я уже все поняла* Именно так и делайте!-— поспешно сказала Дженит.
Макквин кивнул, глубоко вздохнул и начал тихонько раскачивать на черном шнурке свое пенсне.
— А в остальном дела в прекрасном состоянии^— сказал он„— Твердые, надежные вложения. Этих денег на сто лет хватит,— он позволил себе улыбнуться ей.— Ну, а теперь расскажите, как вы живете. Как дети? Все ли у вас в порядке? Я ведь не видел вас целый месяц.
— У нас все хорошо.— Дженит снова подняла газету и указала пальцем на статью о всеобщей воинской повинности на первой странице.— Хантли, ну почему тех, кто это пишет, не сажают в тюрьму?
— Что вы, Дженит! Что вы! Разве это разумно? Ничего не.поделаешь, таковы уж французы.
— А генерал Метьюн говорит, они предали нас. Между прочим, раньше он всегда защищал их от нападок торонтцев. До войны, конечно.— Она опустила газету на стол и решительно сложила ее.— Он теперь ужасно разочаровался во французах.
— Не следует вам принимать это так близко к сердцу,— сказал Макквин.
— Ничего не могу поделать. Меня это убивает. Да, подумал Макквин, совершенно ясно, Дженит
переутомлена, ведь она — член решительно всех военных комитетов в Монреале. Ежедневно она проводит два часа в столовой на одном из вокзалов, а уж хуже занятия не придумаешь! Прошлой зимой она жаловалась ему, что солдаты употребляют в разговоре ужасно грубые выражения и сомневалась, могут ли такие люди хорошо воевать.
К тому же Дженит строго ограничивает себя в еде. Каждую неделю она изучает отчеты Английской инспекции по делам продовольствия и стремится придерживаться в своем рационе тех же норм, какие предписываются англичанам, живущим в Англии. Она готова умереть с голоду, лишь бы быть достойной англичан.
— Расскажите, что пишет Харви,— попросил Макквин.
— Да рассказывать нечего.
— Вы хотите сказать, что последнее время от него нет писем?
— Нет. Ничего нет. С тех пор, как мы с вами виделись. Не знаю, что и думать.
В глазах у нее был страх. Макквин заметил это, и взгляд его скользнул по четким линиям ее скул и носа. Настолько четким, что, если так пойдет дальше, лицо ее скоро сделается просто костлявым. А ведь такая прелестная маленькая женщина! И так храбро переносит трудности военного времени. Правда, она и раньше никогда не относилась к жизни легко. Макквин ощутил прилив нежности к ней. Дженит пустилась в рассказы о двух своих дочках и о хлопотах, которые они ей доставляют, а он вспоминал тот вечер четыре года назад, когда впервые увидел ее.
Макквин и генерал Метьюн входили тогда в число попечителей одной из пресвитерианских церквей, и генерал был потрясен тем, как ловко Макквин натравил друг на друга подрядчиков-строителей. В результате один из них чуть ли не бесплатно взялся строить священнику новый дом. И генерал, решив, что с Макк-вином стоит иметь дело, тут же пригласил его на обед к себе в особняк, на склоне горы. Для Макквина это означало, что наконец-то кроме счета в банке и хорошей репутации на улице Сент-Джеймс он приобретает еще кое-какой вес в обществе.
Семейство Метьюнов возглавляло так называемую «квадратную милю» 1 Монреаля с тех самых пор, как здесь стоял первый английский гарнизон. Дед сэра Руперта Айронса в те времена еще и пиджака не имел. Сам генерал служил в милиции, в войну с бурами был подполковником, а теперь командовал местным ополчением. Его невестку в монреальском обществе никто не знал, но брак открыл ей все двери. Жену любого из Метьюнов беспрекословно принимали всюду.
В тот вечер на обеде Макквин впервые встретился с Дженит и с ее мужем Харви Метьюном. Потом он старательно поддерживал это знакомство. Харви был из тех молодых людей, кому Макквин всегда завидовал. Обаятельный, спортсмен, наделенный большой физической силой, с чисто английскими манерами и пристрастиями, он играл в теннис и в гольф, на собственных пони играл в поло, был прекрасным гребцом, членом охотничьего клуба и с тех пор, как окончил Королевский военный колледж, имел звание офи-
1 «Квадратная миля» (разг.) — богатый квартал на горе Монт-Ройяль, где когда-то располагался первый английский гарнизон.
цера милиции. Костюмы он приобретал на Савил-Роу *, ботинки у «Даксов» 2, трубки у «Данхилла» 3, взгляды на жизнь — у тех, из чьей среды вышел. Он был высок, кудряв, имел открытый характер. В глубине души Макквин считал его не слишком способным, но это не умаляло достоинств молодого человека. Такому, как Харви Метьюн, способности ни к чему.
— Сколько же это будет продолжаться, Хантли?
Вопрос Дженит вернул Макквина к действительности. В ее голосе слышалось нетерпение; нетерпение, усталость и страх — эти чувства не покидали ее с того самого декабря тысяча девятьсот четырнадцатого года, когда полк Харви достиг берегов Англии.
— Года три,— ответил Макквин.
Она рпустила голову и на секунду закрыла лицо руками. Макквин смотрел на нее и клял себя за то, что сболтнул, не подумав.
— Послушайте, Дженит,— поспешно сказал он.— Я оговорился. Все кончится скоро. Может быть, даже к рождеству.
В ее глазах мелькнула было робкая надежда. Но тут же сменилась обидой.
— Не надо меня утешать. Страдаю не я. Я ничем не жертвую, чтобы помочь выиграть войну.
Макквин произвел в уме быстрые подсчеты. Чудо, если Харви все еще жив. Он уже побил рекорд среднего срока жизни на фронте, пробыв там почти два с половиной года. Правда, год назад его ранили, но он поправился и вернулся во Францию.
— От Харви ничего нет уже почти пять недель,— сказала Дженит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162