ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Сколько кораблей ему придется сменить, прежде чем он вернется назад? Необычность всего, что он видел, ошеломляла его.
Впереди на шкафуте стояла группа палубных матросов. У них был безучастный вид людей, обладающих мгновенной, инстинктивно срабатывающей реакцией, твердым пониманием, что к чему, не тратящих времени на размышления. Поль знал, что они внимательно к нему приглядываются.
Завтра он наладит с ними отношения. Неприятностей не будет. Поль знает, что это за люди, и сумеет с ними ужиться. Он научился скрывать, что он другой, не такой, как они. Скрывает всю жизнь и убедился, что не так уж это трудно, как кажется.
Пароход миновал волнорез и пошел мимо парка, раскинувшегося на окраине города, мимо маяка на Мигер-Бич, луч которого уже выписывал круги над морем. Вот справа по борту показался ощетинившийся деревьями отвесный склон Йорк-Ридаут, а дальше линия берега опускалась к рыжим скалам, о которые с шумом разбивались расходящиеся от корабля волны. Вот она, Новая Шотландия, родина Ярдли, подумал Поль, и Хетер на одну четверть отсюда. Эта провинция так же стара, как Квебек, а кажется куда моложе, в ней нет печали Квебека, нет суровой благочестивости католических приходов. Омытая морем и дождями, выстуженная туманами, Новая Шотландия так далеко вдается в океан, что кажется отдельной страной.
Но это как посмотреть! Поль взглянул на матросов на шкафуте, понимая, что они отозвались бы о Новой Шотландии иначе. «Гиблое место,— сказали бы они,— зимой такие холода, того и гляди зад отморозишь, летом от дождя и туманов не просыхаешь, баров нет, шлюхи ни к черту, тьма непроглядная, а подцепишь девчонку, повести ее некуда, разве что в парк, в кусты. И только расположишься, как тут же дождь».
Полю захотелось пройти на корму, постоять у борта, но он не знал, разрешают ли это, когда корабль в море. Мимо, направляясь на камбуз, пробежал кок,
12 X. Макленнан и Поль вспомнил, как Яр дли советовал ему разыскать на борту кого-нибудь из Новой Шотландии. Ярдли оказался прав: кок был из Кантри-Харбор, что в графстве Гейсборо, широкоплечий, молчаливый, с мощными, как бревна, волосатыми руками, с плотно сжатыми губами. Других выходцев из Новой Шотландии на корабле не нашлось.
Когда судно вышло из гавани, сразу наступила темнота; возле берега море еще отражало слабо сиявший на небе свет и усиливало его, словно хотело сохранить подольше, но солнце уже ушло и светило где-то над материком. Поль дышал полной грудью. Несколько минут можно побыть самим собой, тем, кого открыла и разглядела Хетер, ведь сейчас никто не может заметить, что он отличается от других, и при случае попрекнуть его этим.
Поль смотрел, как с той стороны, где остался порт, приближается Трам-Кэп, его основание беззвучно лизала белая пена. Большинство чаек, преследовавших судно, повернуло назад и, плавно паря, устремилось к берегу. Корабль оседлал первую донную волну, взнуздал море и, когда под носом забурлила вода, издал слабый стон, а ванты загудели под ветром. Миновали дальнюю оконечность острова Мак-Наб, внезапно похолодало, и, вглядываясь в берега Новой Шотландии, Поль увидел, как в темноте, поглотившей материк, зажигаются все новые фонари, а на каждом мысе вспыхивают сигнальные огни. Он облокотился о поручни и почувствовал дрожь винтов под ногами, перегнулся пониже и увидел, как вскипает за кормой вода, а когда снова выпрямился, перед его глазами медленно, один за другим, стали исчезать огни на горизонте.
ЧАСТЬ 4
1939
40
В Афинах, залитых утренним солнцем, царил покой, над крышами низких домов на площади Конституции высился конус горы Ликабет, покрытые мрамором столики уличных кафе почти все были свободны, несколько мужчин в темных костюмах покупали газеты в киоске на углу; наслаждаясь утренним теплом, с томной грацией плыли по улице волоокие гречанки, их бесстрастные левантийские глаза таили природную мудрость и напоминали колодцы, поглощающие свет.
Поль вышел из отделения «Американ Экспресс» с двумя письмами в кармане. Одно было от Кэтлин, другое от Хетер. Он свернул на площадь, сел за столик и заказал кофе. Дожидаясь, когда его принесут, он сидел неподвижно, только смахнул оставшиеся после кого-то крошки. Поль так привык к одиночеству, что незнакомые люди вокруг как бы вплетались в ход его мыслей, становились почти необходимым обрамлением, в котором ему легче было разглядеть самого себя. За пять лет, миновавших с тех пор, как он расстался с Канадой, Поль сильно изменился внешне. Темные волосы, когда-то закрывавшие виски, поредели, отчего лоб стал казаться выше. Хотя до тридцати ему оставался еще год, у него появились седые пряди, резко выделявшиеся в темных волосах. Грудь и плечи стали шире, движения размереннее. Руки, лежавшие на столе, были сильные, как у чернорабочего, но чистые и ухоженные. На Поле был твидовый пиджак от Хар-риса с белым платком в нагрудном кармане, серые фланелевые брюки и коричневые уличные ботинки. Европеец принял бы его за англичанина, англичанин скорее всего заподозрил бы в нем американца.
Поль разорвал конверт со штампом Питсбурга и вынул письмо от матери. У Кэтлин все шло хорошо. На губах у Поля появилась улыбка, когда он прочел первые строчки: все письма от матери начинались одинаково. А дальше она сообщала, что Генри купил новую машину с хорошим радиоприемником, потому что прошлой осенью, во время Мюнхенского кризиса, они поехали в Сент-Луис на старой машине и только через несколько дней узнали про выступление Кал-тенборна. Купить новую машину с хорошим приемником оказалось проще, чем устанавливать новый приемник в старой машине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
Впереди на шкафуте стояла группа палубных матросов. У них был безучастный вид людей, обладающих мгновенной, инстинктивно срабатывающей реакцией, твердым пониманием, что к чему, не тратящих времени на размышления. Поль знал, что они внимательно к нему приглядываются.
Завтра он наладит с ними отношения. Неприятностей не будет. Поль знает, что это за люди, и сумеет с ними ужиться. Он научился скрывать, что он другой, не такой, как они. Скрывает всю жизнь и убедился, что не так уж это трудно, как кажется.
Пароход миновал волнорез и пошел мимо парка, раскинувшегося на окраине города, мимо маяка на Мигер-Бич, луч которого уже выписывал круги над морем. Вот справа по борту показался ощетинившийся деревьями отвесный склон Йорк-Ридаут, а дальше линия берега опускалась к рыжим скалам, о которые с шумом разбивались расходящиеся от корабля волны. Вот она, Новая Шотландия, родина Ярдли, подумал Поль, и Хетер на одну четверть отсюда. Эта провинция так же стара, как Квебек, а кажется куда моложе, в ней нет печали Квебека, нет суровой благочестивости католических приходов. Омытая морем и дождями, выстуженная туманами, Новая Шотландия так далеко вдается в океан, что кажется отдельной страной.
Но это как посмотреть! Поль взглянул на матросов на шкафуте, понимая, что они отозвались бы о Новой Шотландии иначе. «Гиблое место,— сказали бы они,— зимой такие холода, того и гляди зад отморозишь, летом от дождя и туманов не просыхаешь, баров нет, шлюхи ни к черту, тьма непроглядная, а подцепишь девчонку, повести ее некуда, разве что в парк, в кусты. И только расположишься, как тут же дождь».
Полю захотелось пройти на корму, постоять у борта, но он не знал, разрешают ли это, когда корабль в море. Мимо, направляясь на камбуз, пробежал кок,
12 X. Макленнан и Поль вспомнил, как Яр дли советовал ему разыскать на борту кого-нибудь из Новой Шотландии. Ярдли оказался прав: кок был из Кантри-Харбор, что в графстве Гейсборо, широкоплечий, молчаливый, с мощными, как бревна, волосатыми руками, с плотно сжатыми губами. Других выходцев из Новой Шотландии на корабле не нашлось.
Когда судно вышло из гавани, сразу наступила темнота; возле берега море еще отражало слабо сиявший на небе свет и усиливало его, словно хотело сохранить подольше, но солнце уже ушло и светило где-то над материком. Поль дышал полной грудью. Несколько минут можно побыть самим собой, тем, кого открыла и разглядела Хетер, ведь сейчас никто не может заметить, что он отличается от других, и при случае попрекнуть его этим.
Поль смотрел, как с той стороны, где остался порт, приближается Трам-Кэп, его основание беззвучно лизала белая пена. Большинство чаек, преследовавших судно, повернуло назад и, плавно паря, устремилось к берегу. Корабль оседлал первую донную волну, взнуздал море и, когда под носом забурлила вода, издал слабый стон, а ванты загудели под ветром. Миновали дальнюю оконечность острова Мак-Наб, внезапно похолодало, и, вглядываясь в берега Новой Шотландии, Поль увидел, как в темноте, поглотившей материк, зажигаются все новые фонари, а на каждом мысе вспыхивают сигнальные огни. Он облокотился о поручни и почувствовал дрожь винтов под ногами, перегнулся пониже и увидел, как вскипает за кормой вода, а когда снова выпрямился, перед его глазами медленно, один за другим, стали исчезать огни на горизонте.
ЧАСТЬ 4
1939
40
В Афинах, залитых утренним солнцем, царил покой, над крышами низких домов на площади Конституции высился конус горы Ликабет, покрытые мрамором столики уличных кафе почти все были свободны, несколько мужчин в темных костюмах покупали газеты в киоске на углу; наслаждаясь утренним теплом, с томной грацией плыли по улице волоокие гречанки, их бесстрастные левантийские глаза таили природную мудрость и напоминали колодцы, поглощающие свет.
Поль вышел из отделения «Американ Экспресс» с двумя письмами в кармане. Одно было от Кэтлин, другое от Хетер. Он свернул на площадь, сел за столик и заказал кофе. Дожидаясь, когда его принесут, он сидел неподвижно, только смахнул оставшиеся после кого-то крошки. Поль так привык к одиночеству, что незнакомые люди вокруг как бы вплетались в ход его мыслей, становились почти необходимым обрамлением, в котором ему легче было разглядеть самого себя. За пять лет, миновавших с тех пор, как он расстался с Канадой, Поль сильно изменился внешне. Темные волосы, когда-то закрывавшие виски, поредели, отчего лоб стал казаться выше. Хотя до тридцати ему оставался еще год, у него появились седые пряди, резко выделявшиеся в темных волосах. Грудь и плечи стали шире, движения размереннее. Руки, лежавшие на столе, были сильные, как у чернорабочего, но чистые и ухоженные. На Поле был твидовый пиджак от Хар-риса с белым платком в нагрудном кармане, серые фланелевые брюки и коричневые уличные ботинки. Европеец принял бы его за англичанина, англичанин скорее всего заподозрил бы в нем американца.
Поль разорвал конверт со штампом Питсбурга и вынул письмо от матери. У Кэтлин все шло хорошо. На губах у Поля появилась улыбка, когда он прочел первые строчки: все письма от матери начинались одинаково. А дальше она сообщала, что Генри купил новую машину с хорошим радиоприемником, потому что прошлой осенью, во время Мюнхенского кризиса, они поехали в Сент-Луис на старой машине и только через несколько дней узнали про выступление Кал-тенборна. Купить новую машину с хорошим приемником оказалось проще, чем устанавливать новый приемник в старой машине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162