Она слушала, и ее томили дурные предчувствия. По словам Поля выходило, что его нынешняя книга — полная неудача и поправить дело нельзя.
Потом он так же внезапно замолчал и опустился перед камином на колени. Дрова прогорели, в камине мерцали угли. Немного помедлив, он глубоко вздохнул и повернулся к Хетер. За этот час лицо его, казалось, постарело на несколько лет, но глаза сияли. Он иронически рассмеялся.
— Что же я открыл для себя сегодня?— спросил он.— То, что все знали испокон веков. Художник должен изображать жизнь такой, какой он ее видит. Сама по себе жизнь всегда бесформенна, где бы ни происходило действие. Форму ей придает искусство,— он снова рассмеялся.— Итак, после всех этих лет я наконец понял, в чем моя задача.
И небрежно, так небрежно, что Хетер даже не сообразила, что он задумал, Поль взял рукопись и швырнул ее в огонь. Вскрикнув, Хетер бросилась к камину, чтобы спасти роман, но пламя вспыхнуло и поглотило бумагу. Поль подхватил Хетер под руки и отстранил от огня.
— Не надо,— сказал он,— с этим покончено. Ошибки надо искоренять сразу. Иначе они будут преследовать всю жизнь.
Признание неудачи, звучавшее у него в голосе, испугало Хетер. Она была потрясена: уничтожить труд, на который ушел целый год! Хетер смотрела, как полыхает кипа бумаг, и лицо ее горело от жара огня.
Листы медленно скручивались, съеживались, слои бумаги дрожали, чернели от краев к центру. И Хетер сознавала, что смотрит не просто на то, как превращается в пепел незаконченная книга. Она понимала, что у нее на глазах огонь пожирает два следующих года ее жизни.
44
На следующий день Поль и Хетер проснулись рано и, плотно позавтракав, тронулись в путь. Машина неслась по шоссе вдоль реки Св. Лаврентия в сторону города Квебека. В Римуски ветер, словно веник, подхватывал и выметал с реки клочья тумана. В Труа-Пистоль светило солнце. Когда Поль и Хетер остановились перекусить в Ривьер-дю-Лу, снова стало жарко, и горы на противоположном берегу реки казались розовыми на сияющем небе. Чем больше удалялись они от берега моря, тем уже становилась река Св. Лаврентия, а на склоне дня справа от них показались темные на фоне заходящего солнца очертания острова Орлеан. Земля в здешних местах была плодородной, приходы старые; Поль и Хетер ехали мимо амбаров, крытых красной черепицей, мимо старинных каменных домов с красивыми покатыми крышами. Кое-где фермеры уже начали косить, повсюду одуряюще, как наркоз, пахло клевером. Приближаясь к Леви, они увидели на другом берегу реки город Квебек, за ним пылал закат, в его лучах четко вырисовывались Шато и Цитадель, а от мыса Кейп-Дайамэнд на воду, словно масляное пятно, ложилась багровая тень. На пароме было прохладно, но крутые улочки Квебека удерживали зной и после захода солнца. В одном из переулков они нашли знакомую Хетер маленькую гостиницу, оставили вещи и пошли обедать. После обеда около часа простояли на Дюфференской террасе, облокотившись на перила, любуясь отражением огней в реке, потом пошли спать.
На другое утро за завтраком Поль увидел, что на первой странице газеты «Ле Девуар» упоминается Данциг. Просмотрев заголовки, он отшвырнул газету в сторону. Похоже, война неизбежна, но, конечно, раньше, чем соберут урожай, ее не начнут. Зная европейцев, это можно предсказать заранее.
Расплатившись в гостинице, Поль повел машину обратно на Леви, к переправе. Хетер промолчала. Она вспомнила, что шоссе вдоль левого берега Св. Лаврентия, по которому обычно ездят в Монреаль, проходит через Сен-Марк, и гадала, намеренно ли Поль выбрал другую дорогу.
В это утро Поль вел машину медленно, и Хетер тихо сидела рядом. До Монреаля, где корнями переплетались их жизни и судьбы, оставалось несколько часов. Город, словно притаившись, поджидал Поля и Хетер, пряча то, что всегда угнетало их, пока они жили в нем, то, от чего оба так и не избавились до сих пор. Время от времени Хетер всматривалась в профиль Поля, стараясь угадать его мысли. Ее муж. Какое-то бессмысленное слово! Оно придумано для посторонних, чтобы, как загородка, не подпускать их близко. Просто Поль. Хетер и Поль против всех остальных.
Хетер закрыла глаза и стиснула руки от гнева, вспомнив, как ее всю жизнь держали в клетке. Они начнут унижать Поля. Оскорбляя его, мать и все прочие постараются воздействовать на Хетер. Сидя с закрытыми глазами, Хетер размышляла, что случится, когда все узнают, что она вышла за Поля замуж. Она представила, как они будут терзать его, как больно изранят его гордость. Хетер понимала, что именно теперь, когда она освободилась от них, они смогут снова подчинить ее, играя на ее любви к Полю.
Открыв глаза, она опять взглянула на профиль Поля. Его челюсти были крепко сжаты, а руки, как ей показалось, нервно стискивали руль. Неужели и он думает о том же? Удивительно, как он решился жениться на ней в Галифаксе, ведь он — человек осторожный, всегда предвидит все «за» и «против» и тщательно их взвешивает. Взвесил ли на этот раз? Хетер отвела глаза. Если бы не надо было возвращаться в Монреаль! Если бы можно было уехать куда-нибудь, где их никто не знает! Но, чтобы уехать куда-нибудь, он должен прежде найти работу. А если он начнет работать, сможет ли он писать? Хетер снова посмотрела на Поля, придвинулась ближе и положила руку ему на колено.
Вскоре после ленча они увидели на горизонте дымы Монреаля, заволакивающие солнце. Дым стоял в нагретом воздухе, накрывая город, как зонт. Вода в реке потемнела, и вот уже перед ними возник громадный крест на вершине горы Монт-Ройяль, а дальше ажурные пролеты моста Жака Картье. Еще несколько минут, и они остановились у его южного конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162