Поль смущенно вышел из-за чучела.
— Мариус в колледже,— ответил он.
— Ясно, ясно,— согласился Френетт,— но все же?
— Эх,— заметил Друэн,— думаете, господин Таллар допустит, чтоб его сына забрали в армию?—он развел руки, как бы отмеряя материю.— Господина Таллара вот на столько можно сдвинуть,— он показал руками на сколько,— а дальше не суйтесь!
1 Першероны — порода тяжеловозов, выведенная во Франции в начале XIX в.
Вдруг проснулся Овид Бизоннетт, дремавший на столе.
— Что вы там говорите?— проверещал он высоким надтреснутым голосом.—-Что с господином Талларом?
Поль смотрел на него, как зачарованный. Все знали, что Овид — сумасшедший. Много лет назад он был охотником далеко на севере и, говорили, повредился от одиночества. Теперь он все дни торчал в лавке, а по понедельникам должен был утром сметать обгорелые спички со степеней церкви. Иногда, не обращая ни на кого внимания, он начинал читать молитвы, перебирая четки, но чаще всего спал на столе с рабочей одеждой, и глаза при этом всегда были широко раскрыты. Сейчас он тыкал костлявой рукой в группу мужчин у стойки:
— Про господина Таллара не скажу, но жене его ада не миновать, уж это точно!
— Заткнись!— прикрикнул Друэн. Он улыбнулся Полю и покрутил пальцем у виска.— Не слушай его, Поль, он сам не знает, что несет.
Но Поль все слышал и огорчился. Священник подробно рассказывал ему про ад и про то, что пламя там настоящее, но только человек сгорит в нем и тут же снова делается целый, потому грешники и горят вечно. Полю хотелось, чтобы скорей пришел капитан Ярдли. Он снова укрылся за першероном в надежде, что про него забудут. В этой части лавки были выставлены инструменты, и он начал их рассматривать: топоры, серпы, лопаты, грабли, резаки, мотыги, даже мастерки. Он взял в руки тесло. Капитан Ярдли ловко им управляется. Поль видел однажды, как он, мастеря кораблик, обрабатывал теслом киль.
— Пора бы войне кончиться,— сказал кто-то.
— Да уж!
— Взять хотя бы госпожу Питр с дальнего участка...
— А что с ней?
— А то, что перед войной у нее было семеро детей, и все живы, а как война началась, она родила трех, и все померли. Нет, пора войне кончаться.
— У англичан если в чем беда, так никакого удержу не знают,— сказал Друэн.— Вот возьмите меня. Я не против войны, но чтобы не чересчур.
Поль подошел к окну и снова выглянул на улицу. На этот раз он увидел, что по дороге, подпрыгивая на своем протезе, идет капитан Ярдли. Поль пошел к дверям и стал ждать. Войдя в лавку вместе с мальчиком, капитан дружески поздоровался с собравшимися и поинтересовался, есть ли почта. Друэн вручил ему письмо и газету и вежливо спросил:
— Новости сегодня вроде неважные, верно, капитан?
Ярдли пробежал глазами заголовки в «Газетт», и губы его сжались.
— Похоже, мы проигрываем войну, а, капитан?— спросил Френетт.
Ярдли потряс головой.
— Ну нет, тут ты ошибаешься.
— Не я один, многие так считают.
Ярдли посмотрел на кузнеца и усмехнулся. Он быстро заговорил на своем ужасающем французском:
— Послушай, Алсид. Вы ведь заводите такие разговоры, только чтобы меня позлить. Вы же сами прекрасно знаете, что мы войну не проигрываем, да небось и не хотите ее проиграть.
Френетт ухмыльнулся. От другого англичанина он бы таких слов не стерпел. Но с капитаном он уже был хорошо знаком, и капитан ему нравился, так что это меняло дело. А Ярдли считал само собой разумеющимся, что все к нему расположены.
— Я разве говорю, капитан, что хочу, чтоб войну проиграли? Нет! Но вот растолкуйте мне, какая разница? Что будет, если мы проиграем?
— Я тебе скажу,— отозвался фермер. Он не знал капитана Ярдли и считал его чужаком.— Я объясню, а ты слушай.
— Ладно,— сказал Ярдли,— давай объясняй.
— Вот сейчас, как зима приходит,— фермер говорил медленно, подыскивая слова,— я с моим старшим парнем ухожу на север заготавливать лес для английской лесопильной компании. Парень мой на одном конце пилы, я на другом, так, значит, и пилим для англичан.
— Не для англичан, а чтобы загребать полтора доллара в день,— вмешался Друэн.
Фермер, не обращая внимания на то, что его перебили, продолжал говорить резким голосом, жуя табак:
— Скажем, мы выиграем войну, что тогда? Я и мой старший все равно будем пилить, как и сейчас.— Он помолчал, потом заговорил снова: — А если мы войну проиграем? Может, я и буду пилить, как раньше. Но уж тогда со мной в паре придется пилить англичанину, помяните мое слово.
Ярдли улыбнулся, а остальные загоготали.
— Я на вас не обижаюсь, ребята,— сказал капитан.— Понятно, вы рассуждаете по-своему. Наверно, на вашем месте и я бы тоже так считал. Только я-то не на вашем месте, вот оно что.
Он двинулся к дверям, и Поль вышел вместе с ним на улицу. В лавке за их спинами молчали. Ярдли посмотрел на облака, летящие по небу, втянул запах сырой земли и пожалел, что пахнет землей, а не соленой водой. Капитан тосковал по запаху моря. К чему он никак не мог привыкнуть в Квебеке, так это к скачкам погоды. В Новой Шотландии перемену в погоде угадывали за несколько часов. Посмотришь, бывало, на вымпел на мачте или на дым из трубы, сообразишь, какой ветер, и все ясно. А здесь даже барометру верить нельзя.
Капитан обратился к Полю.
— Еще два месяца, и подадимся мы все на рыбалку. Ты, я, Дафна и Хетер. Это мои внучки. Они приедут ко мне погостить.
Смуглое лицо Поля оставалось серьезным.
— Папа не пустит.
— Ему просто невдомек, что ты уже большой. Когда мне было столько, сколько тебе, я уже был наживщиком.
— А что это?
— Мы выходили в море в таких больших желтых плоскодонках, я и еще парни. Все в свитерах, зюйдвестках, дождевиках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162