Вдруг большие кисти отца Бобьена сжались в кулаки, он разжал их и снова сжал. Обдумывая увиденное, священник сообразил, что двое незнакомцев, ехавших с Атанасом, были англичане. Ни их лица, ни одежда сомнений не оставляли. Отец Бобьен опустил руки, тихо прошел по тропинке к дороге и посмотрел вслед коляске. Дорога еще с милю шла прямо, и он видел, как коляска становилась все меньше и меньше, превратилась в черное пятно, свернула у высокого клена и исчезла. Священник нахмурился. Таллар не повез гостей в свои владения. Они направились к участку Дансеро, а этот участок продавался, поскольку Дансе-ро — бездетный вдовец — пожертвовал так много денег на строительство церкви, что теперь не мог расплатиться с долгами.
Несколько минут священник так и стоял на дороге, сложив руки под крестом на груди. Услышав приближающиеся шаги, он обернулся и увидел управляющего Таллара, который шел из лавки с кульком под мышкой. Мужчины встретились глазами — оба смуглолицые, с большими загорелыми руками, черноволосые и черноглазые, оба настолько типичные нормандцы, что понимали друг друга с полуслова. Бланшар взялся за шапку.
— Здравствуй, Жозеф! Бланшар снова коснулся шапки:
— Здравствуйте, отец!
Священник заговорил, и Бланшар остановился.
— Как господин Таллар? Все ли у него в порядке?
— По-моему, все в порядке, отец. Только хлопот у него сейчас много, война, сами понимаете.
Они помолчали, приглядываясь друг к другу. В Сен-Марке одни держали сторону священника, другие — Атанаса. Бланшар состоял при Атанасе, но это не означало, что он питает вражду к отцу Бобьену, да и вообще в Сен-Марке никто ни к кому вражды не питал. Просто шло незаметное, всеми признанное размежевание интересов и характеров. С начала войны некоторые из тех, кто был ближе к Атанасу, понемногу отошли от него, потому что Атанас поддерживал англичан и одобрял всеобщую мобилизацию.
Священник кивнул в сторону скрывшейся из виду коляски:
— Что, друзья господина Таллара проведут здесь субботу и воскресенье?
Бланшар с минуту молчал, глядя в землю.
— Вот уж не скажу, отец. Господин Таллар ездил встречать их к поезду.
— Давно они знакомы?
— Не думаю, отец. Одного он совсем не знает.
— Они приехали посмотреть участок Дансеро?
— Наверно.
Каждый из собеседников точно знал, что у другого на уме.
— С виду они на горожан похожи,— заметил священник.
Бланшар мял шапку в свободной руке.
— Да, отец, они — англичане.— Он немного подумал и добавил:— У одного нога деревянная.
Мужчины посмотрели друг на друга, отец Бобьен кивнул и пошел к своему дому. Бланшар зашагал дальше, тяжело ступая и сжимая в руке пакет.
Священник долго неподвижно стоял на крыльце. Каков бы ни был Таллар, но отец Бобьен и мысли не допускал, что тот решится продать французскую землю, землю, принадлежащую его соплеменникам, когда-то даже его собственной семье, незнакомому англичанину. Никогда еще земля в их приходе не доставалась англо-канадцам.
Мысль отца Бобьена заработала. Он и раньше прикидывал, не приобрести ли участок Дансеро от имени церкви, но не видел в этом необходимости. Сен-Марк выгодно отличается от приходов в Восточных Таун-шипах ', по соседству с которыми располагаются английские общины. Там у церкви нет иного выхода, как спешно скупать все продающиеся участки, будь то французская или английская земля. Но что интересного может найти для себя англичанин в Сен-Марке? Отец Бобьен тщательно все обдумал и с облегчением решил, что нет оснований тревожиться. Ему было свойственно не верить в то, что еще не доказано жизнью.
Взглянув в последний раз на дорогу, отец Бобьен вошел в дом и закрыл за собой дверь.
1 Восточные Тауншипы — район в центре провинции Квебек, расположенный между Монреалем и городом Квебеком.
3
Двумя часами позже Атанас Таллар ввел своих гостей в библиотеку старого господского дома. Приезжие остановились погреться у громадного, почерневшего от дыма камина, сложенного из камней, в котором пылали березовые поленья. Разговаривая, гости то и дело посматривали в окна на прямую, как бульвар, аллею ломбардских тополей, которая вела от дома к дороге вдоль реки, и на саму реку Св. Лаврентия, блестевшую под вечерним солнцем.
Хотя трое мужчин перед камином ничем не выдавали, что сознают, насколько отличны они друг от друга, однако и по внешности, и по манерам они были так же несхожи, как выходцы из трех разных стран с разными культурами. Атанас Таллар был высок и строен. Его аристократическое лицо с тонкими чертами покрывал темный загар цвета грецкого ореха, смуглость кожи подчеркивали пышные седые усы. В быстрых жестах чувствовался избыток нервной энергии, а движения длинных рук были исполнены грации.
Имя стоящего рядом с ним Хантли Макквина было хорошо известно среди финансистов Монреаля. Правда, никто ничего о его жизни не знал, кроме того, что родом он откуда-то из Онтарио, холостяк, исправно ходит в церковь и быстро выдвигается в ряды самых богатых людей в Канаде. Вряд ли ему перевалило за сорок, но по тому, как он держался, по манере одеваться, Макквин мог вполне сойти за ровесника хозяина дома. До этого дня он был мало знаком с Талларом, хотя они довольно часто встречались в Оттаве.
Третий собеседник — Джон Ярдли, отставной капитан из Новой Шотландии 1 — был примерно одних лет с Талларом, то есть приближался к шестидесяти, и отличался таким же высоким ростом. В его светло-голубых глазах за стеклами очков без оправы часто вспыхивали смешливые огоньки. Он был строен, мускулист, по лицу его чувствовалось, что он провел много лет, не прячась от солнца и ветра, седеющие волосы были коротко острижены, а уши торчали, как веера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162