— Мало у кого из мальчиков есть такая возможность,— закончил Атанас.— Но теперь тебе придется много и упорно учиться. Ты даже не представляешь, насколько упорно! Все будет зависеть только от тебя!
Поезд, стуча колесами, мчался дальше. Поль смотрел на соринки, пляшущие на досках пола, на пыль, покрывшую вывалившийся из плевательницы мусор, на сажу, осыпавшую грязный зеленый бархат сиденья. Оксфорд... Сорбонна... какие новые названия!
26
На следующей неделе жизнь, которую семейство Талларов вело в Сен-Марке уже более двухсот лет, круто изменилась. Атанас был в городе, и первый удар пришелся на долю Кэтлин и Поля, а затем на них посыпалась одна неприятность за другой.
Сначала Кэтлин заметила, что Жюльенна с ней почти не разговаривает и выполняет свои обязанности как-то нехотя, потом ей бросилось в глаза, что Блан-шар и другие фермеры, помогавшие им в поле, работать работают, но в дом не заходят. Однажды утром Поль, как всегда, отправился за почтой. У лавки Друэна играли дети; увидев Поля, они перестали играть и уставились на него. А потом начали креститься и перебежали на другую сторону. Поль вошел в лавку, и Поликарп Друэн протянул ему почту, но ни слова не проронил. Когда Поль шел по деревне обратно, он услышал, что кто-то окликает его из окна, и остановился узнать, зачем его зовут. Одно окно было открыто, но Поль никого в нем не увидел. Потом снова раздался визгливый женский голос, и Поль понял, что женщина кричит ему что-то, а сама не показывается, он посмотрел вдоль дороги, но на ней было пусто, игравшие дети исчезли. Поль испугался, постоял с минуту, а потом бросился бежать и бежал до самого дома.
После этого случая Поль старался в деревню не ходить. Каждый день, словно по молчаливому уговору, почту Талларам приносил капитан Ярдли. Он жил теперь один, Дженит и девочки уехали в город. Будь капитан другим человеком, приход отвернулся бы от него за предательство, совершенное его дочерью. Но в Сен-Марке понимали, что капитану больно и стыдно. В лавке Друэна, где, как всегда, собрались фермеры, он попросил у всех извинения: не оправдывался, ничего не объяснял, просто извинился. Капитан сходил к отцу Бобьену и извинился также и перед ним. Священник, вопреки своим убеждениям, вынужден был пожать ему руку.
Однажды ночью небо затянуло облаками, задул сильный ветер. Стояла непроглядная тьма, и стоны тополей под горячим сухим ветром напоминали шум льющейся воды. Кэтлин услышала громкий треск и звон в библиотеке и пошла посмотреть, в чем дело. Она зажгла лампу и увидела на ковре камень, а из разбитого окна на нее пахнуло ветром. Кэтлин ничего не сказала сыну, но утром Поль сам увидел разбитое окно и обо всем догадался. Стекло так и не вставили, Кэтлин считала, что не стоит ради этого звать кого-нибудь из деревни. Она даже Бланшару ничего не сказала.
В следующее воскресенье Кэтлин, как всегда, пошла к мессе. В церкви она увидела, что места Талларов заняты другой семьей. Она не стала выяснять, в чем дело, а удовольствовалась свободным местом сзади. После мессы Кэтлин первая вышла из церкви и пошла прямо домой, не пытаясь ни с кем заговорить.
Живя с таким упрямым человеком, как Таллар, Кэтлин давно смирила собственный нрав. Но сейчас ее охватил холодный гнев на мужа, не потому, что он решил вместе с сыном перейти в протестантство, а из-за никому не нужных неприятностей, которые он навлек на своих близких. Мысль о том, что муж может попасть в ад, мало ее тревожила. Ад для Кэтлин был то же, что для многих других Тибет: он существует где-то, но раз она никого оттуда не встречала, поверить в него трудно. Только два раза в жизни Кэтлин думала об аде со страхом: один раз — когда была тяжела больна, другой — когда после смерти отца ее целую неделю по ночам одолевали кошмары.
И вот, пока Атанас улаживал свои дела, Кэтлин сидела с Полем в Сен-Марке и считала дни до того, как навсегда расстанется с приходом. Близился конец августа. Кэтлин упаковала свои вещи и подготовила к перевозке все, что было в доме. Оставалось уложить книги Атанаса и вызвать грузчиков из города.
В конце августа Атанас вернулся, готовый встретиться с приходом лицом к лицу. Пока он ездил, все стало представляться ему менее угрожающим, чем при отъезде. В Оттаве и Монреале для него, казалось, ничто не изменилось. Небеса не разверзлись из-за того, что он перешел в другую веру. Правда, никто из его городских друзей еще не знал об его обращении. Дела двигались достаточно успешно. В Оттаве он получил письменное заверение, что правительство начнет строить железнодорожную ветку, как только потребуется, в Монреале закончил переговоры о переходе в пресвитерианскую церковь Св. Давида. Переход этот оказался гораздо более неприятным, чем он ожидал, священник прежде, чем дать окончательное согласие, провел с ним несколько долгих и томительных бесед. Атанас считал бы, что поездка вполне удалась, если бы не разочаровавший его разговор с Мак-квином. Тот, по своему обыкновению, долго ходил вокруг да около. И в конце концов сказал, что начнет строительство фабрики не раньше, чем в следующем году. Он полагал, что война скоро кончится, цены некоторое время будут сильно колебаться, а ему хочется, чтобы все устоялось, прежде чем он начнет договариваться с подрядчиками и заключать контракты.
Несмотря на озабоченность судьбой фабрики, Атанас вернулся из поездки словно помолодевший. Кэтлин сразу заметила перемену в нем, правда, она заметила и то, что веселость его несколько наигранна. На самом деле он был постоянно настороже, словно кошка, и Кэтлин тихо выжидала, что произойдет, когда муж обнаружит, как изменилось Отношение к нему в Сен-Марке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162