Хетер выпила сок и отставила пустой стакан.
— А ты никогда и не пыталась,— отозвалась она.— Вчера я сказала тебе, что люблю Поля. Судя по тому, как ты к этому отнеслась, говорить больше не о чем.— Она посмотрела на Макквина.— А публичные заявления я делать не собираюсь.
— Что ты себе позволяешь!— Дженит дотронулась до руки Макквина.— Простите ради бога, Хантли.
Хетер взяла нож и принялась намазывать гренки маслом. Макквин сложил руки на столе и ссутулился, словно призвал на помощь все свои силы.
— Давайте будем благоразумны,— сказал он.— Я знаю тебя с рождения, Хетер. К кому же обращаться твоей матери в случае неприятностей, как не ко мне?
— А у мамы неприятности?
— Видишь ли,— Макквин одернул жилет,— вряд ли нужно напоминать тебе, какими трудными были для твоей матери последние месяцы. Мы должны быть к ней более внимательны,— его голос зазвучал торжественно.— Твое поведение представляется крайне неразумным. Никто ведь ни слова не сказал против твоих... э-э-э... планов. Мы просто хотим знать, что происходит, вот и все. В подобных делах необходимо все взвесить, особенно девушке, занимающей такое положение, как ты.
Хетер посмотрела на Макквина.
— Я вполне готова обсудить все с мамой,— сказала она спокойно.
Макквин перевел взгляд с матери на дочь и хмыкнул.
— Расскажи мне о своем молодом человеке, Хетер. Чем он занимается?
— Он пишет.
— Ах, вот что! А кроме этого?
— В данный момент ничем.
Макквин и Дженит обменялись взглядами.
— Вот как раз этого мы с твоей матерью и боялись,— сказал он.
— А чего вам бояться, Хантли? Быть писателем — вполне достойное занятие.
Макквин откинулся назад, и казалось, его серые глаза сверлят плотный туман за окном.
— Ты знаешь, я всю жизнь прожил в Канаде. Объездил всю страну и смело могу сказать, что в каждом городе встречался с самыми выдающимися людьми. Так вот, кроме Ральфа Коннора 1 и Стивена Ликока 2, ни один писатель не может прокормиться литературным заработком. Ты не находишь, что об этом стоит подумать?
Хетер допила кофе.
— Я не хочу показаться невежливой, но вполне вероятно, что мы с Полем знаем об этой профессии гораздо больше, чем вы.
1 Ральф Коннор — псевдоним Гордона Чарлза (1860— 1937) — канадский священнослужитель и романист.
Стивен Ликок (1869—1944) — канадский писатель, автор юмористических рассказов и литературных пародий.
— Возможно, возможно.— Макквин снова одернул жилет.— В конце концов, я всего лишь человек дела. По тому немногому, что мне известно о прошлом молодого Таллара, я догадываюсь, что он вовсе не глуп. Я ведь хорошо знал его отца.
Хетер так посмотрела на него, что Макквин быстро переменил курс.
— Как бы то ни было, дорогая, я не думаю, что сделаю открытие! если посмею заметить, что при создавшихся обстоятельствах твой молодой человек больше всего хотел бы найти хорошую работу. Вчера вечером в Монреале я навел кое-какие справки, и у меня сложилось впечатление — скамей мне, если я не прав,— что постоянной работы у него не было никогда. Если я верно считаю, ему сейчас около тридцати. И от этого тоже нельзя отмахиваться. В таком возрасте человеку самое время... э-э-э... перестать витать в облаках и спуститься на твердую землю.
Хетер закурила и не ответила. Макквин поскреб подбородок.
— Конечно, я не могу гарантировать ему литературный заработок. Как ты сама скамла, я в этом ничего не понимаю. Но приличное место я ему подыскать могу.— Он следил за Хетер. Выражение ее лица изменилось, и Макквин почувствовал облегчение. По-видимому, ситуация начинает поддаваться ему, как, впрочем, бывает всегда.
— Какое место?— спросила Хетер.
Макквин и Джен ит снова обменялись взглядами.
— Ну разумеется, сейчас я ничего определенного сказать не могу. Спешить не следует. Надо подождать, пока я вернусь в Монреаль. Но можешь не сомневаться, Хетер, если твой молодой человек хочет работать, работу я ему обеспечу.
— Какую?— Хетер не сводила глаз с его лица.
— Ну-ну, пожалуйста.— Макквин поднял указательный палец.— Уж это предоставь мне. Но я думаю, что, принимая все во внимание, тебе беспокоиться нечего. Дай мне его адрес, и я позвоню ему, как только приеду.
Поколебавшись, Хетер дала Макквину адрес Поля и номер телефона в доме, где он сейчас жил. Макквин надел пенсне и занес все в записную книжку. Спрятав книжку в карман, он сказал: — Ну вот, Хетер. Теперь еще одно: твоя мать переутомлена. Мы оба должны о ней позаботиться. Прошу тебя, будь хорошей девочкой, останься с ней еще дней на десять. Ведь тебе не надо напоминать, что у нас у всех есть долг, которым пренебрегать нельзя.
— Дело не только во мне, дорогая,— вмешалась Дженит,— тут... тут много всего. Если я вернусь в Монреаль в такую жару, я уверена, я просто слягу. А сейчас, когда твоего деда нет с нами, ты ведь понимаешь, на мне лежит все. Теперь мы с тобой вдвоем несем ответственность. Нам нельзя не думать о положении, которое занимает наша семья. А в старом доме мы с тобой остались одни.
Хетер встала из-за стола.
— Пойду на берег,— сказала она.— Прогуляюсь. Она, не оглядываясь, вышла из столовой, поднялась
наверх, надела плащ и отправилась на пляж. И тут же ее обступил туман, холодный, солоноватый, щеки от него сразу увлажнились. Хетер всегда любила туман. Туман и дождь. Любила их не меньше, чем солнце. Она быстро пошла по пустынному пляжу, а справа от нее невидимые в тумане волны мерно разбивались о берег.
В голове Хетер в такт волнам бились мысли. Ей двадцать восемь, почти четыре года она прожила в Нью-Йорке одна. Она полюбила и стала женой любимого человека. А к ней все равно относятся как к ребенку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162