— Надо придумать что-нибудь другое. Слыханное ли дело, англичанин станет хозяином земли в нашем приходе! Это никуда не годится, господин Таллар. А вы... вы сами не могли бы купить участок Дансеро?
Атанас снова кивнул головой на церковь.
— Бездонных источников не бывает, отец. Я уже внес большую сумму.
Священник смотрел на него в упор, и Таллар первым отвел глаза. Его покровительственный тон в разговорах с отцом Бобьеном отчасти объяснялся тем, что Таллар был значительно старше, но главная причина крылась в их инстинктивном неприятии друг друга. А между тем по существу у них было много общего: оба нормандцы, оба редкостно упрямы.
— Послушайте, отец,— сказал Атанас,— предположим, англичанин купит ферму. Ему наверняка понадобятся помощники. Вот я и хочу, чтобы вы ответили мне, положа руку на сердце. Разве мы не заинтересованы в хозяине, который сможет занять работой наших мужчин и удержать их в Сен-Марке? Что будет с Питом Жандроном, если он не найдет себе здесь работы? Он уедет в город, верно? Как уже уехал Олива Массон. А ведь вы только в воскресенье предостерегали нас в проповеди, что каждый уехавший в город рискует своей душой.
Священник молчал. Он медленно взвешивал слова Таллара и, не забывая обиды, упорно размышлял над главным: если Пит Жандрон — младший сын в большой семье — будет вынужден покинуть родные места, для отца Бобьена это окажется поражением. Но в Сен-Марке не хватает работы для молодых людей. Надо что-то делать, чтобы спасти их от города.
Атанас вдруг перешел на более дружелюбный тон.
— Вы, отец, принимаете все слишком близко к сердцу. Этот англичанин немолод, он моих лет. У него нет сыновей, и ферма достанется ему не навечно. Живя здесь, он никого не станет обижать. Может быть, он и не захочет у нас поселиться. Но если захочет, я никому не позволю чинить ему препятствия, потому что он хороший человек, поверьте мне, отец!
Священник понял, что разговор окончен. Еще несколько секунд собеседники молча смотрели друг на друга в сгущающейся темноте. Потом отец Бобьен сдержанно пожелал Таллару доброй ночи и, шурша сутаной, медленно пошел обратно к своему дому.
4
Только через месяц Атанас Таллар смог снова приехать в Сен-Марк, чтгобы провести дома субботу и воскресенье. Оттава с>ала тяготить его, и он радовался всякой возможности" оттуда уехать. Сейчас он переживал сильнейший разлад с другими членами парламента, представлявшими сак и он, Квебек; они никак не могли понять, что и без его поддержки английские провинции все равно навяжут стране всеобщую воинскую повинность. Таким образом его убежденность в том, что в войне должны участвовать все канадцы, не приносила пользы ни одной из спорящих сторон.
Оттава последние дни была озабочена тем, что дела на фронте снова приняли скверный оборот. Канадские войска, подчинявшиеся британскому главнокомандующему, гибли, как мухи, в грязи под местечком Пассендале 1. Атанас негодовал на англичан так, будто они предали его самого. Настаивая, чтобы франко-канадцы согласились принять всеобщую воинскую повинность, он скомпрометировал себя в глазах
1 Пассендале — город на северо-западе Бельгии. Во время первой мировой войны наступление на Пассендале, входившее в Ипрскую операцию, велось в непролазной грязи из-за дождей, длилось долго и стоило канадцам больших потерь.
сородичей, и тут Англия устроила такую кашу. Неудивительно, что франко-канадские газеты издеваются над призывами к мобилизации, ведь они ежедневно печатают длиннейшие списки тех, кто отдал жизнь за несколько акров грязи под Пассендале.
Как обычно, вернувшись в Сен-Марк, Атанас сразу почувствовал себя лучше. Земля уже высохла и стала твердой, голые деревья четко вырисовывались на фоне неба, синего почти по-зимнему. Все вокруг поджидало зиму. Несколько недель назад улетели на юг гуси, поля были убраны, корм для скота спрятан под крышу. Со дня на день можно было ждать первого снега.
После обеда Таллар поехал в лавку Поликарпа Друэна запастись табаком и послушать, о чем там толкуют. В Субботние вечера в лавке всегда собиралось много народа, и в этот раз покупателей было больше обычного, потому что все работы на фермах закончились. За два часа были сыграны три партии в шашки, и, когда Атанас вошел в лавку, он заметил, что кое-кто успел приложиться к >^п!$кеу Ыапс .
Нынче разговоры шли не о войне, а о капитане Яр-дли. Десять дней назад он купил участок Дансеро, сразу заплатил и незамедлительно переселился в Сен-Марк. А Дансеро переехал к сестре, которая жила ниже по реке. В прошлое воскресенье Ярдли пришел в церковь и отсидел всю большую мессу; он, правда, не крестился и не склонялся перед алтарем и вообще не знал, когда нужно опускаться на колени, а когда вставать. После службы видели, как он вместе с отцом Бобьеном пошел в дом к священнику, и пронесся слух, что он пожертвовал на бедных двадцать долларов. Почти каждый день Ярдли наведывался в лавку и за все, что покупал, платил наличными. Говорил он по-французски, но с ужасными ошибками и с отчаянным акцентом, да еще вставлял множество английских слов — хуже индейца, как сказал Поликарп Друэн.
Атанас слушал разговоры, но сам в них не вступал. Он всегда держался от жителей деревни в некотором отдалении, и, веди он себя иначе, они сами вряд ли были бы довольны. Но когда он оказывался среди них, обстановка всегда бывала дружелюбная, как будто
1 Белому виски (фр).
и он, и они признавали друг друга и считали себя разными ветвями одного и того же дерева.
Прислушиваясь к беседам, Атанас понял, что Ярдли успел расположить к себе всех с первого знакомства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162