Здесь тело
рассматривается как реальная субстанция, отличная от души; Лейбниц даже
называет его "протяженной массой", тем самым подчеркивая его отличие от
неделимой монады: "...невозможно также, чтобы изменения той протяженной
массы, которая называется нашим телом, могли оказать какое-либо влияние на
душу и чтобы распадение этого тела могло разрушить то, что неделимо". Тезис
о том, что изменения в теле не могут воздействовать на душу, и наоборот,
вытекает из лейбницева положения, что "монады не имеют окон". Этот тезис
совпадает с учением окказионалистов и Спинозы о том, что две субстанции -
мыслящая и протяженная - не могут влиять одна на другую, а видимость такого
влияния объясняется параллелизмом всех модусов одной субстанции и модусов
другой. Различие лишь в том, что у Лейбница, во-первых, таких в себе
замкнутых субстанций бесконечное множество, а во-вторых, что эти субстанции
после их сотворения обладают самостоятельностью, а потому, в отличие от
Мальбранша, Лейбниц подчеркивает, что "неразумно прямо прибегать к
сверхъестественному действию всеобщей причины в естественной и частной
вещи".
Что душа не может существовать без тела и вне тела, Лейбниц подчеркивает
постоянно, критикуя при этом учение о метемпсихозе - переселении душ - и
указывая на то, что его учение о воплощении всякой души базируется на
христианском понимании этого вопроса. "...Я не допускаю, - пишет он, -
чтобы существовали души, естественным образом вполне разделенные, ни
сотворенные духи, совершенно оторванные от тел, в чем я схожусь с взглядом
многих древних отцов церкви. Бог один превыше всякой материи, так как Он
один ее Творец, но творения, свободные или освобожденные от материи, были
бы тем самым оторваны от связи со Вселенной и были бы некоторым образом
дезертирами всеобщего порядка".
Такое рассуждение говорит о том, что Лейбниц рассматривает тело как нечто
реально существующее, а не как одну только видимость, иллюзию нашего
субъективного восприятия. В произведениях Лейбница встречаются и другие
аргументы в пользу тезиса, что тело, протяженная масса есть нечто реальное.
Как уже отмечалось выше, сущность телесного, по Лейбницу, составляет сила,
а не протяжение. Тела, говорит Лейбниц, предполагают это начало; не будь
его, существовали бы одни только души. Если тело есть только видимость
целостности и непрерывности, а на самом деле представляет собой
совокупность монад, то невозможно говорить также и о предустановленной
гармонии души и тела, а в то же время Лейбниц употребляет такое выражение.
В пользу того, что Лейбниц приписывает телу некоторую сверхфеноменальную
реальность, свидетельствует не только его динамика и тезис о воплощенности
душ, но и его учение о природе органического, а также его теория природной
телеологии. Одним словом, натурфилософия Лейбница ориентирована на
реалистическое понимание тела. Но выявляется очевидное противоречие: с
одной стороны, душа, или монада, не может существовать без тела, а с другой
- тело, или протяженная масса, субстанцией не является. Что же такое тело,
т.е. протяженная масса, как его называет Лейбниц?
Понимание тела как суммы физических атомов Лейбниц не принимает. "Ибо если
и существуют атомы субстанции, именно наши монады, не имеющие частей, - то
не существует атомов массы, или частиц наименьшего протяжения, или
последних элементов (так как непрерывное не может состоять из точек)..." Не
допускает он и возможности составления непрерывного из неделимых
(имматериальных) монад. "...Является абсурдом, - говорит Лейбниц, - что
непрерывное сложено из наименьшего". Полемизируя с Галилеем, Лейбниц
утверждает, что не может существовать наименьшей части пространства или
времени. Для доказательства Лейбниц приводит классический аргумент,
восходящий еще к Евклиду и Аристотелю и воспроизведенный в средние века, в
частности Брадвардином: если бы существовала наименьшая часть пространства,
то не было бы несоизмеримых величин.
Поясняя, что такое вещество и как оно соотносится с субстанциями -
неделимыми монадами, Лейбниц прибегает к характерному сравнению тела с
прудом, полным рыбы. "...По моей системе, - пишет он, - не существует части
вещества, в которой бы не было бесконечного множества органических и живых
тел, под которыми я разумею не только животных и растения, но еще и многие
другие роды тел, совершенно нам не известных. Однако отсюда еще не следует,
что всякая часть вещества одушевлена, точно так как мы не говорим, что
пруд, полный рыбы, одушевлен, хотя рыбы - одушевленные существа".
Эта аналогия, казалось бы, поясняет, что значит "быть составленным" из
неделимых: неделимые, души или субстанциальные формы, так же относятся к
материальной протяженной массе, как рыбы - к воде пруда, в которой они
обитают. Но тут опять-таки только метафора, ибо что же такое эта "вода"?
Или она сама есть совокупность невидимых нам неделимых - тогда снова
восстанавливается то же противоречие, ибо непрерывное не состоит из
неделимых. Или она есть что-то другое, тогда что именно? Одним словом, как
получить материю, протяженную массу, вещество при допущении, что реально
существуют только неделимые начала?
Что этот вопрос весьма настоятельно требовал своего разрешения,
свидетельствуют письма Лейбница последнего периода, в которых он обсуждает
природу материи. Так, в письме к Массону от 1716 г. Лейбниц высказывает
следующее соображение: "По моему мнению, то, что действительно можно
назвать субстанцией, есть живое существо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185