Как отмечает известный историк науки Макс Джеммер, "благодаря
своей здравой научной позиции Гюйгенс первым среди физиков пришел к
убеждению в исключительной значимости принципа кинематической и
динамической относительности, и это - за два столетия до появления
современной относительности".
В соответствии с принципами своей физической программы Гюйгенс
разрабатывает также понятие науки, отличное как от картезианского, так и от
ньютонианского. Прежде чем рассмотреть понятие науки и научного познания у
Гюйгенса, остановимся на вопросе о том, как реализовалась атомистическая
программа Гюйгенса в его основных исследованиях. Для этого обратимся к
гюйгенсовым работам, посвященным теории удара упругих тел и теории света, -
обе теории связаны между собой. Рассмотрение этих работ Гюйгенса поможет
нам понять специфику атомизма нового времени, его отличие от античного
атомизма.
Теорию удара Гюйгенс создавал в полемике с Декартом. Сомнение в
правильности установленного Декартом закона соударяющихся тел возникло у
Гюйгенса потому, что, как он сам об этом говорит, этот закон слишком
расходится с опытом. В самом деле, одно из важнейших правил Декарта
касательно движения сталкивающихся тел гласит: "Если покоящееся тело С
вполне равновелико движущемуся к нему В, то С по необходимости будет
отчасти подталкиваемо В, а отчасти будет отталкивать В назад..." В
ненапечатанном при жизни предисловии к своей работе "О движении тел под
влиянием удара" Гюйгенс говорит, что он "очень часто замечал, что при
толчке неподвижного шара другим, одинаковым с ним, последний останавливался
и передавал первому все свое движение...".
Гюйгенс заметил не только противоречие декартова правила с опытом, но и
внутреннее противоречие между самими правилами у Декарта. "Действительно, -
продолжает Гюйгенс, - правило 5 учит, что если большее тело В ударяет
покоящееся меньшее С, то оно теряет кое-что из своей скорости. А по второму
закону, если В сталкивается с тем же самым меньшим телом С, идущим
навстречу с такой же скоростью, то В ничего не потеряет из своей скорости.
Оба эти правила будут совместны только в том случае, если мы скажем, что
движущееся тело встречает большее сопротивление от неподвижного, а не от
налетающего на него с противоположной стороны, что, конечно, нелепо".
В своем трактате "О движении тел под влиянием удара" Гюйгенс иначе
формулирует закон соударяющихся тел: "Если с покоящимся телом соударяется
одинаковое с ним тело, то ударившееся тело приходит в состояние покоя, а
покоящееся тело приходит в движение со скоростью ударившегося о него". Это
- принципиально важная поправка, которую внес Гюйгенс в шестое правило
Декарта. Однако закон Гюйгенса имеет силу только по отношению к упругим
телам, или, как говорит сам Гюйгенс, к телам абсолютно твердым.
Отождествление упругости с абсолютной твердостью - важный принцип именно
атомистической программы Гюйгенса. О том, что в рамках других научных
программ упругость тел не отождествлялась с твердостью, свидетельствует
весьма интересный спор Гюйгенса с Лейбницем о понятии атома, который мы
приведем ниже, а также характерное замечание Ньютона: "По теории Рена и
Гюйгенса, - пишет Ньютон, - тела абсолютно твердые отскакивают одно от
другого со скоростью, равной скорости встречи. Точнее это следовало бы
сказать о телах вполне упругих".
Допущения, на которых держится теория ударяющихся тел Гюйгенса, еще не
требует атомизма в качестве их философского обоснования, потому что, как
подчеркивает сам Гюйгенс, он не ставит своей задачей рассмотрение причины
отскакивания твердых тел после соударения, а пытается установить лишь
законы их движения. Для этого ему достаточно трех допущений, или гипотез:
1) допущения инерции движущегося тела, 2) допущения закона сохранения
энергии соударяющихся тел и 3) допущения принципа относительности движения.
Правда, в качестве четвертой гипотезы Гюйгенс вводит постулат абсолютной
твердости тел, а этот постулат уже требует, так сказать, "метафизического"
подкрепления и потому отсылает к атомистической программе.
Необходимость сформулировать принципы научной программы появляется у
Гюйгенса позднее, когда он работает над своим "Трактатом о свете". И
вызвана эта необходимость тем, что Гюйгенс здесь не удовлетворяется только
установлением законов распространения света, его отражения и преломления,
но хочет найти также причины, которые могли бы объяснить явления света, а
не только описать их. Для описания явлений распространения света, как
подчеркивает Гюйгенс, достаточно опыта и геометрии. Но для их объяснения
опыта и геометрических доказательств мало. "Доказательства, применяющиеся в
оптике, - пишет Гюйгенс, - так же, как и во всех науках, в которых при
изучении материи применяется геометрия, - основываются на истинах,
полученных из опыта. Таковы те истины, что лучи света распространяются по
прямой линии, что углы падения и преломления равны и что при преломлении
излом луча происходит по правилу синусов... Большинство писавших по
вопросам, касающимся разных отделов оптики, довольствовались тем, что
просто принимали эти истины заранее. Но некоторые, более любознательные,
стремились выяснить происхождение и причины этих истин, рассматривая их
самих как замечательные проявления природы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185