С помощью
науки мы достигаем того, что они становятся много пышней, чем были от
природы, а плоды их - крупнее и слаще, иного вкуса, аромата, цвета и
формы... Нам известны способы выращивать различные растения без семян,
одним только смешением почв, а также способы выводить новые виды растений,
отличные от существующих, и превращать одно дерево или растение в другое".
Хотя на протяжении всей истории человечества происходил отбор животных и
растений, выведение новых сортов и пород, однако с такой силой и
определенностью ориентация на перестройку и переделку природного мира нашла
свое выражение только в науке нового времени. При этом Бэкон, провозвестник
и идеолог этой новой, активно преобразующей природу науки высказывает целый
ряд фантастических идей, сложившихся еще в натурфилософии Возрождения и
особенно характерных для алхимически-магической традиции: он убежден, что
можно выращивать растения и без семян, стимулировать зарождение из воздуха
некоторых животных - лягушек, мух и других, а также выводить из гнили
"различные породы змей, мух и рыб", преобразуя их затем в более высокие
виды живых существ - в зверей и птиц. "И это, - заключает рассказчик, -
получается у нас не случайно, ибо мы знаем заранее, из каких веществ и
соединений какое создание зародится".
Отметим попутно, что бэконовская - весьма наивно выраженная - идея
выведения одних видов живых существ из других, резко отличается от идущей
еще от Аристотеля идеи постоянства и неизменности видов, получившей
признание также и в биологии нового времени - у Линнея, крупнейшего
систематика растений в XVIII в., а также у большинства ботаников и зоологов
этого периода. Однако именно эта идея превращения видов впоследствии
получила научное обоснование и более адекватную форму и составила один из
центральных принципов эволюционной биологии XIX в.
Что же касается убеждения Бэкона в возможности самозарождения живых
существ, то оно характерно было в этот период не только для одного Бэкона.
Начиная с XV и вплоть до XVIII в. очень многие натуралисты, медики и
философы разделяли с Бэконом веру в то, что самопроизвольное зарождение
возможно. Ван Гольмонт, Перро, Мариотт, Бюффон, одно время даже Линней, а
также Ламеттри, Дидро, Гольбах утверждали возможность самозарождения
организмов из неорганических веществ.
Но члены Соломонова Дома занимаются не только перечисленными экспериментами
и исследованиями. В их ведение входит также и производство в более
"бытовом" смысле: они руководят различными новыми отраслями промышленности,
такими как создание бумаги, льняных, шелковых и других тканей,
изготовлением красок, а также особого рода напитков, настоек, лечебных
трав, особой обработкой продуктов, т.е. всем тем, что сегодня мы называем
пищевой и легкой промышленностью. Тут наука, ремесло и земледелие теснейшим
образом проникают друг в друга, так что можно без преувеличения сказать,
что Бэкон создал первый в истории проект научно-промышленного комплекса.
Особенно пророческими оказались предсказания Бэкона относительно
экспериментов со светом - как раз этой теме уделялось едва ли не наибольшее
внимание в Королевском обществе.
Важное место в деятельности идеальной Академии занимает конструирование
машин и механизмов. "Есть у нас дома механики, где изготовляются машины и
приборы для всех видов движения. Там получаем мы более быстрое движение,
чем, например, полет мушкетной пули или что-либо другое, известное вам; а
также учимся получать движение с большей легкостью и с меньшей затратой
энергии, усиливая его при помощи колес и других способов - и получать его
более мощным, чем это имеете вы... Мы производим артиллерийские орудия и
всевозможные военные машины; новые сорта пороха; греческий огонь, горящий в
воде и неугасимый... Мы подражаем также полету птиц и знаем несколько
принципов полета. Есть у нас суда и лодки для плавания под водой... Есть
различные сложные механизмы, часовые и иные, а также приборы, основанные на
вечном движении".
По своему содержанию фантазия Бэкона полностью детерминирована техническими
достижениями его времени; в ней еще живет склонность к чудесному и
поразительному, характерная для изобретателей средневековья со времен
Плиния и особенно развившаяся в эпоху Возрождения. Изобретения носят
характер остроумных выдумок, и в этом Бэкон ближе к Леонардо, чем к Декарту
и Гюйгенсу, которые стремились поставить изобретения, так сказать, "на
поток", а потому видели главную задачу в построении теории и метода как
общей "матрицы" всех изобретений. Однако по своей направленности фантазия
Бэкона оказалась провидческой: как никто другой до него, Бэкон
программирует здесь особого рода науку, науку-промышленность, науку -
производительную силу, какой она стала только в ХХ в. И хотя в деталях
проект Бэкона устарел, но в общем, в самой сути своей, он полностью
реализовался. Бэкон был, несомненно, выдающимся социологом науки,
предвосхитившим - и предначертавшим - ее будущее.
Каковы же организационные формы этой идеальной Академии и ее социальный
статус? Всю описанную Бэконом громадную и весьма многообразную работу
производит всего лишь тридцать шесть человек - Бэкон, как видим, не
раздувает штаты. При этом соблюдается строгое разделение труда, описанное с
большой тщательностью и педантизмом. Двенадцать академиков заняты сбором
научной информации в чужих странах, они "отовсюду привозят нам книги,
материалы и описания опытов".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185