Механицизм и принцип целесообразности
Одним из существенных аспектов сформировавшейся в XVII-XVIII вв. науки было
исключение из числа категорий естественнонаучного мышления понятия цели.
Вопрос "для чего?" был объявлен вне закона; те, кто не освободились от
стремления исследовать природу с точки зрения целесообразности и не смогли
полностью заменить вопрос "зачем?" вопросами "почему?" и "каким образом?",
объявлялись приверженцами старых схоластических предрассудков. По замечанию
И. Канта, понятие о целях природы - чужое в естествознании. Все
рассмотренные нами философы и ученые были едины в том, что естествознание
должно полностью освободиться от телеологии. "...Весь род тех причин,
которые обыкновенно устанавливают через указание цели, неприменим к
физическим и естественным вещам", - говорит Декарт. "...Природа не
действует по цели, - вторит Декарту Спиноза, - ибо то вечное и бесконечное
существо, которое мы называем Богом или природой, действует по той же
необходимости, по которой существует... Поэтому как природа существует не
ради какой-либо цели, так и действует не ради какой-либо цели..." Хотя в
своем понимании Бога Спиноза сильно отличается от Декарта, но выводы
относительно неприменимости понятия цели к явлениям природы у них по
существу совпадают.
Аналогичную постановку вопроса мы находим и у родоначальника эмпирической
традиции нового времени Ф. Бэкона. "...Без всяких неясностей и околичностей
мы можем сказать, - пишет Бэкон, - что физика - это наука, исследующая
действующую причину и материю, метафизика - это наука о форме и конечной
причине". Такую же точку зрения защищал и Лейбниц: метафизика, изучающая
душу, дух и Бога, которые действуют по правилам целевых причин, отделена у
Лейбница от физики, которая изучает законы движения тел, подчиняющихся
исключительно действующей причине.
Таким образом, в системах XVII в. категория цели получила права гражданства
только в метафизике. В результате - характерное именно для нового времени
противопоставление физики и метафизики, с одной стороны, и их
взаимодополнительность - с другой. "...Как показывает пример Декарта и
Лейбница, - пишет в этой связи М. А. Киссель, - виднейшие представители
рационализма XVII века вполне сознательно стремились к примирению
спиритуалистической метафизики с материалистической физикой, и нельзя
думать, что это стремление было продиктовано одними лишь внешними
житейскими соображениями в условиях Контрреформации и гонений на
свободомыслие... С определенными оговорками то же самое справедливо и
относительно Спинозы, хотя бы потому, что его дефиниция субстанции есть не
что иное, как превращенная форма онтологического аргумента в пользу бытия
Божия... И сам Спиноза это отлично понимал, отождествляя природу с Богом".
Критика рационалистической метафизики, предпринятая в XVIII в. философией
Просвещения и завершенная Кантом, еще более редуцирует сферу применения
категории цели. Требование естествоиспытателей и философов, таких, как
Эйлер, Кейл, Ламетри, д'Аламбер и др., ликвидировать спекулятивную
метафизику и создать на ее месте метафизику природы как учение об общих
принципах естествознания и математики означало перевод всей системы
человеческого познания на язык естественнонаучных понятий, т.е. вытеснение
понятия цели понятием механической причины. Эту тенденцию
научно-теоретического мышления XVIII в. подытожил Кант, выведя понятие цели
за пределы теоретического разума вообще и сохранив его только в
практической философии. Примечательно, что категория цели не попала у Канта
в число категорий рассудка: это - свидетельство победы естественнонаучного
мышления в его теоретической философии. Тезис о непознаваемости вещи в себе
средствами теоретического разума и элиминация из системы категорий рассудка
категории цели, - это, в сущности, одно и то же. Последовательный отказ
Канта от попыток построения спекулятивной метафизики как теоретического
учения о вещах самих по себе, - т.е. о душе, свободе и Боге, - это
результат осмысления Кантом сущности естественнонаучного мышления нового
времени. Кантовский критицизм имел своей задачей положить конец попыткам
спекулятивной метафизики связать воедино мир причин и мир целей, т.е.
попыткам осмыслить теоретическими средствами сферу природы и сферу свободы,
доставив над обеими начало, единящее их, а именно Бога. "...В метафизике
разум не может на естественном теоретическом пути (в отношении познания
Бога) по желанию достичь всех своих намерений, и, следовательно, ему
остается лишь телеологический путь; таким образом, не цели природы, а цель,
определенно данная a priori чистым практическим разумом (в идее высшего
блага), должна возместить недостаточность теории".
Понятие целесообразности становится средством анализа деятельности разумных
существ, поскольку последние руководствуются сознательно осуществляемыми
целями; что же касается мира природы, то там нет места для
целесообразности. Природа - царство действующих причин, в ней нет смысловых
связей, а есть лишь связи причинно-следственные. Напротив, мир человека,
общества, культуры в отличие от природного не может быть понят без
обращения к понятию цели, ибо в самой его основе лежит целеполагающая и
целереализующая деятельность людей. "Цели, - пишет Кант, - бывают либо
целями природы, либо целями свободы. Что в природе должны быть цели, этого
не может усмотреть a priori ни один человек; зато он прекрасно может a
priori усмотреть, что в ней должна быть связь причин и действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185