Тут Лейбниц вполне соглашается с Декартом, для которого
неделимое есть ум в отличие от бесконечно делимого - материи, или
пространства. Характеристика монады как души, или формы, как начала,
наделенного восприятием и стремлением, идет, конечно, отсюда. Но Лейбниц
при этом хотел бы вслед за Аристотелем видеть в форме принадлежность не
только ума, но и всякого природного начала, включая как природу
одушевленную, так и неодушевленную. Однако при этом он мыслит форму не
совсем по-аристотелевски. Хотя у Аристотеля, как и у Лейбница, душа есть
форма, но форма у него все же не есть душа, - разве только метафорически
можно употребить это выражение применительно к формам неорганической
природы. Трактуя всякую форму вообще по аналогии с душой, как мы ее знаем в
себе, т.е. изнутри, Лейбниц невольно как бы субъективизирует понятие формы,
а потому и приписывает всякой форме (а не только душе человека или
животных) определения внутреннего, т.е. восприятия и влечения.
Что именно внутреннее дано нам непосредственно, доказывали представители
английского эмпиризма - Локк и Юм; с ними в этом пункте согласен и Кант.
Пересмотр античной, в частности аристотелевской, традиции в этом вопросе
начался еще в номинализме XIII-XIV вв., для которого сущность (субстанция)
утрачивает в значительной мере свое онтологическое значение. У Оккама
отождествляются умопостигаемое бытие вещи и ее эмпирическое бытие, т.е. ее
явление. Соответственно формируется и новое представление о познании,
которое, по Оккаму, есть продукт познающей души. Лишь одна реальность дана
уму так, как она существует сама по себе: сам ум. Согласно Николаю из
Отрекура, как от существования одной вещи нельзя заключать к существованию
другой (ибо вещь всегда берется как единичная), так же нельзя заключать от
наличия представления о вещи в нашем уме - к самой вещи, ибо Бог может
породить в душе представление, которому в реальности ничто не соответствует.
Именно такое субъективистское толкование духа влечет за собой вывод, что
психические явления достовернее физических, внутренние - достовернее
внешних. Номиналистическая традиция оказала сильное влияние на последующую
философскую мысль; оно сказалось не только у эмпириков, таких, как Локк или
Юм, но и у рационалистов - Декарта, Лейбница, Канта.
Поскольку Лейбниц наделил "внутренним" измерением бесконечное множество
простых субстанций, т.е. всю природу, в том числе и неживую, то он встал
перед парадоксальной задачей: вывести из бесконечного множества "внутренних
миров" мир внешний, который обладает если не единством, то во всяком случае
непрерывностью - в пространстве и времени. Отсюда и появляется вторая идея,
связанная с понятием монады: внешний мир, тела состоят из монад.
Рассуждение тут носит уже другой характер. Так как сложное не могло бы
существовать, если бы не было простых элементов, значит, сложное есть
агрегат этих простых элементов - монад. Кант тут прав: как элемент сложного
монаду следовало бы мыслить как атом, притом вовсе не метафизический, каким
монада является у Лейбница, а как физический атом - далее не разложимую
частицу вещества. Ничего от аристотелевского понятия формы не осталось у
монады, коль скоро из монад состоят физические тела.
Соединение в понятии монады этих двух различных интуиций затруднило
Лейбницу и решение проблемы континуума, и окончательное предпочтение одного
из двух вариантов объяснения природы внешнего мира. В основном он
истолковывал внешнюю реальность чувственно данного мира как феноменальную,
но последовательно не мог провести такое истолкование и время от времени
прибегал к реалистическому способу объяснения. Поэтому, видимо, не до конца
прав В.П. Зубов, когда он пишет: "В окончательно сложившейся системе
Лейбница выход из противоречий между дискретным и непрерывным был достигнут
путем размежевания двух областей: подлинного и феноменального бытия. В
действительности существуют индивидуальные, живые единицы, монады, но в
мире явлений все механично, все непрерывно, и здесь нет предела делимости".
Такую позицию последовательно провел только Кант. По Канту, подлинным
бытием обладают лишь вещи в себе, они являются простыми, неделимыми
единствами. От мира вещей в себе Кант жестко отделяет мир явлений, в
котором все непрерывно и все происходит в соответствии с законами,
устанавливаемыми математической физикой. "Вещи в себе" для Канта - это, как
и для Лейбница, мир, взятый "изнутри", тогда как явления - это мир,
воспринятый "извне". Вещь в себе - это и есть, собственно, монада; только
Кант в отличие от Лейбница не считает возможным познание сущности монады,
поскольку, с его точки зрения, рассудочная конструкция, не опирающаяся на
опыт, не есть познание.
Лейбниц же, напротив, в соответствии с рационалистической традицией считал
самым высоким родом познания именно познание из одних понятий разума, без
всякого обращения к опыту. Умопостигаемое знание, на котором, по Лейбницу,
базируется высшая наука - метафизика, согласно Канту, знанием не является.
Знание, по убеждению Канта, всегда есть синтез понятий рассудка, с одной
стороны, и чувственного созерцания - с другой. "Есть два условия, при
которых единственно возможно познание предмета: во-первых, созерцание,
посредством которого предмет дается, однако только как явление; во-вторых,
понятие, посредством которого предмет, соответствующий этому созерцанию,
мыслится".
Отвергая возможность умопостигаемого знания, умозрения, которое, согласно
Лейбницу, одно только в состоянии постигнуть природу субстанций, Кант
вполне последовательно заявляет, что субстанции вообще непостижимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185