Другие детали требовали,
напротив, индивидуальной обработки в руках высококва-
лифицированного мастера, человека с золотыми руками
и острым глазом. Для многих деталей необходимы были
сложные специальные приспособления, требующие боль-
шой изобретательности и полета человеческого гения.
А для всех деталей и для всей работы воспитателя нужна
особая наук^а. Почему в технических вузах мы изучаем
сопротивление материалов, а в педагогических не изуча-
ем сопротивление личности, когда ее начинают воспи-
тывать? А ведь для всех не секрет, что такое сопротив-
ление имеет место. Почему, наконец, у нас нет отдела
контроля, который мог бы сказать разным педагогичес-
ким портачам:
323
— У вас, голубчики, девяносто процентов брака. У вас
получилась не коммунистическая личность, а прямая
дрянь, пьянчужка, лежебока и шкурник. Уплатите, будь-
те добры, из вашего жалованья.
Почему у нас нет никакой науки о сырье, и никто тол-
ком не знает, что из этого материала следует делать —
коробку спичек или аэроплан?
С вершин «олимпийских» кабинетов не различают
никаких деталей и частей работы. Оттуда видно только
безбрежное море безликого детства, а в самом кабинете
стоит модель абстрактного ребенка, сделанная из самых
легких материалов: идей, печатной бумаги, маниловской
мечты. Когда люди «Олимпа» приезжают ко мне в коло-
нию, у них не открываются глаза, и живой коллектив
ребят им не кажется новым обстоятельством, вызываю-
щим прежде всего техническую заботу. А я, провожая их
по колонии, уже поднятый на дыбу теоретических сопри-
косновений с ними, не могу отделаться от какого-нибудь
технического пустяка.
В спальне четвертого отряда сегодня не помыли полов,
потому что ведро куда-то исчезло. Меня интересует и
материальная ценность ведра, и техника его исчезновения.
Ведра выдаются в отряды под ответственность помощни-
ка командира, который устанавливает очередь уборки,
а следовательно, и очередь ответственности. Вот эта
именно штука — ответственность за уборку, и за ведро,
и за тряпку — есть для меня технологический момент.
Эта штука подобна самому захудалому, старому, без
формы и года выпуска токарному станку на заводе.
Такие станки всегда помещаются в дальнем углу цеха,
на самом замасленном участке пола и называются коза-
ми. На них производится разная детальная шпана: шай-
бы, крепежные части, прокладки, какие-нибудь болтики.
И все-таки, когда такая «коза» начинает заедать, по за-
воду пробегает еле заметная рябь беспокойства, в сбор-
ном цехе нечаянно заводится «условный выпуск», на
складских полках появляется досадная горка неприятной
продукции — «некомплект».
Ответственность за ведро и тряпку для меня такой же
токарный станок, пусть и последний в ряду, но на нем
обтачиваются крепежные части для важнейшего челове-
ческого атрибута: чувства ответственности. Без этого ат-
рибута не может быть коммунистического человека, будет
«некомплект»,
Т. 3. С. 390—392
324
Вот интересная записка, видно, что писал педагог:
«В последней части своей книги вы сравниваете процесс
воспитания детей с технологическим процессом. Не пере-
гнули ли вы в своих суждениях? Никак нельзя согласить-
ся с вашим сравнением обработки металла и живого че-
ловека. Не механический ли это подход?»
Но понимаете, никак я не могу добиться, чтобы меня
поняли. Все-таки люди верят, что есть душа, какой-то
пар, который нужно особо обрабатывать.
Какая, собственно, принципиальная разница? Когда
вы берете кусок металла, вы имеете цель, средства и тех-
нологический процесс. Почему невозможен технологичес-
кий процесс по отношению к человеку? Пока мы не прий-
дем к необходимому уважению своей технологической
науки, мы не сможем хорошо воспитывать детей.
Я в своей книге говорю, что некоторые детали чело-
веческой личности можно штамповать на штампах. На
меня педагоги страшно кричат за это место — как можно
человека штамповать? Я же не предлагаю взять живого
человека и засунуть его в пресс.
Возьмем, например, привычку к чистоте, к точности.
Это буквально штампуется в коллективе. Не нужно ни-
какого индивидуального подхода к этому вопросу. Вы
создаете общие условия, создаете ежедневный опыт. Они
изо дня в день умываются, чистят зубы, моют ноги, и,
когда они выходят из коммуны, они уже не могут не
умываться ежедневно.
Какая особая хитрость для этого нужна? Никакой,
это пустяковая задача, и это действительно можно
сравнить со штампом. Но как и в штамповальном деле
требуется тонкая работа самих штампов, так и здесь...
Т. 4. С. 32—33
Для настоящей победы от меня требовалась теперь
педагогическая техника. В области этой техники я был
так же одинок, как и в 1920 году, хотя уже не был так
юмористически неграмотен. Одиночество это было оди-
ночеством в особом смысле. И в воспитательном, и в
ребячьем коллективе у меня уже были солидные кадры
помощников;располагая ими, я мог смело идти на самые
сложные операции. Но все это было на земле.
На небесах и поближе к ним, на вершинах педагоги-
ческого «Олимпа», всякая педагогическая техника в об-
ласти собственно воспитания считалась ересью.
На «небесах» ребенок рассматривался как существо,
наполненное особого состава газом, название которому
325
даже не успели придумать. Впрочем, это была все та же
старомодная душа, над которой упражнялись еще апос-
толы. Предполагалось (рабочая гипотеза), что газ этот
обладает способностью саморазвития, не нужно только
ему мешать. Об этом было написано много книг, но все
они повторяли, в сущности, изречения Руссо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140