Он должен сказать:
— Да, я ошибаюсь. Я наказан, потому что я отвечаю
за свою работу. И вы извольте отвечать за свою работу.
Я требую этого от вас.
У меня был Иван Петрович Городич. Это было еще
в колонии им. Горького. Он что-то не так сделал в по-
ходе. Он дежурил по колонии. Я разозлился. Спраши-
ваю:
— Кто дежурный? 5 часов ареста!
— Есть 5 часов ареста.
Слышу голос Ивана Петровича, педагога. Мне даже
холодно немножко стало. Он снял с себя пояс, отдал
дежурному, пришел ко мне в кабинет:
— Я прибыл под арест.
Я сначала хотел было сказать ему «брось». А потом
думаю: «Ладно, садись». И просидел пять часов под
арестом. Ребята заглядывают в кабинет — Иван Петро-
вич сидит под арестом.
Когда кончился арест, он вышел на улицу. Ну, ду-
маю, что-то будет. Слышу гомерический хохот. Ребята
его качают.
— За что?
— За то, что сел под арест и не спорил.
А другой на его месте начал бы: «Как это так, меня,
педагога, под арест. Ни за что. Мой авторитет пропа-
дет».
Авторитет, товарищи, нужно создавать самим, поль-
зуясь для «того всякими случаями жизни. В хорошем
коллективе авторитет нельзя подорвать. Сам коллектив
поддерживает его. <...>
Т. 4. С. 302—304
<...> Надо по-настоящему обратить педагогику в
активную, целеустремленную, политическую науку.
Т. 4. С. 51
21
<...;> Я представляю, что педагогика есть полити-
ческое искусство и что это есть проявление политичес-
кого кредо, а вовсе не его теоретических знаний, теоре-
тические знания являются только подсобным в этом вос-
питании.
Т. 4. С. 368
<...>Мы не можем просто воспитывать человека,
мы не имеем права проводить работу воспитания, не
ставя перед собой определенную политическую цель.
Работа воспитания, не вооруженная ясной, развернутой,
детально известной целью, будет работой аполитичного
воспитания, и в нашей общественной советской жизни
мы на каждом шагу встречаем доказательства в под-
тверждение этого положения.
Т. 4. С. 126
...Коммунистическое воспитание — не проект, не пред-
видение, это уже существующая реальность.
Т. 4. С. 316
...Я совершенно не могу понять, как можно говорить
о воспитании в Советском Союзе, предполагая, что оно
поставлено правильно, и думать, что политическое вос-
питание где-то отсутствует. Каждый воспитательный
шаг у нас должен быть проникнут политическим воспи-
танием, и если это не так, то наше воспитание просто
вредительство и никуда не годится. Политическое вос-
питание — это не отдельный участок в коммуне, а это
именно и есть наше воспитание. Если мне говорят, что
у меня все хорошо, но нет политического воспитания,
то я должен понимать это так, что вся работа вообще
ничего не стоит...
Т. 1. С. 133
<...> Буквально можно сказать: нет ни одного ак-
та, ни одного слова, ни одного факта в нашей истории,
которые, кроме своего прямого хозяйственного или во-
енного, или политического значения, не имели бы и зна-
чения воспитательного, которые не были бы вкладом в
новую этику и не вызывали бы наростания нового мо-
рального опыта.
Т. 4. С. 317
Таким образом, разговоры о классовой установке —
простое недоразумение16. Я эту классовую установку
22
ищу в каждом моменте конструкции детского коллекти-
ва, и, собственно говоря, только о ней говорю.
Т. 8. С. 248
Я не считал возможным строить всю науку о воспи-
тании на науке о праве, я только говорил о необходи-
мости опереться на науку о праве. Это было бы далеко
не вредно, тем более что нужно понимать не право бур-
жуазии, а наше, советское. Я, конечно, имел в виду не
изучение в школе науки о праве, а воспитание правовой
эмоции в ее высшей форме эмоции долга.
Т. 8. С. 249
Такой человек, который живет интересами коллек-
тива,— если он еще политически образован, подкован
марксистско-ленински, то это есть настоящий больше-
вистский характер. Без такой закалки, без воспитания
чувства преданности к коллективу и простого ясного по-
нимания внутриколлективных отношений политическое
воспитание невозможно.
Т. 4. С. 277
...Остановлюсь еще на одном общем вопросе. Я имею
в виду вопрос, который я ставил в самом начале,— о
том, что наша советская педагогика должна отправля-
ться от политических целей, а в нашем представлении
это значит от того, каким должен быть новый человек.
«Педагогическая поэма» открывается разговором с
завгубнаробразом 17, где сразу ставится вопрос о новом
человеке, о том, что все надо делать по-новому.
А что же такое новый человек? Мало сказать — но-
вый, надо его знать в подробностях, и вот это в моей
книге, вероятно, показано слабо. А между тем я пре-
красно знаю, что надо делать, я это делаю на живых лю-
дях, я это вижу в моем представлении, а в книге пока-
зать не сумел. Это потому, что я увлекся главной
целью — показать прекрасный коллектив. В будущей
книге я должен показать образец воспитания, образец,
к которому мы должны стремиться как к нашей педаго-
гической политической цели.
Три дня назад я получил письмо от бывшего своего
воспитанника, которое меня очень растрогало, несмотря
на то, что я обычно растрагиваюсь с трудом. Он пишет,
что за один свой подвиг, сущность которого он в письме
рассказать не может, но который заключался в том, что
23
он Не дрогнул перед смертью, за этот подвиг он получил
орден 18. Он мне об этом сообщает и благодарит. Гово-
рит просто: «Спасибо вам за то, что научили нас не бо-
яться смерти».
Тут для меня проглянуло лицо нового человека в
простом выражении. <...> При старом режиме такое
качество рассматривалось как данное человеку от рож-
дения. Вот я родился храбрым, это мне присуще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140