очень многие работы только потому и возмож-
ны, что человек приучен страдать и терпеть.
Преодолевать тяжесть труда, его физическую непри-
влекательность люди научились давно, но мотивации это-
го преодоления нас теперь не всегда удовлетворяют. Сни-
сходя к слабости человеческой природы, мы терпим и
теперь некоторые мотивы личного удовлетворения, мо-
тивы собственного благополучия, но мы неизменно стре-
мимся воспитывать широкие мотивации коллективного
интереса. <. . .>
Когда-нибудь настоящая педагогика разработает этот
вопрос, разберет механику человеческого усилия, укажет,
какое место принадлежит в нем воле, самолюбию, сты-
ду, внушаемости, подражанию, страху, соревнованию и
как все это комбинируется с явлениями чистого сознания,
убежденности, разума. Мой опыт, между прочим, реши-
тельно утверждает, что расстояние между элементами
чистого сознания и прямыми мускульными расходами
довольно значительно и что совершенно необходима не-
которая цепь связующих более простых и более мате-
риальных элементов.
Т. 3. С. 388
53
Много было ошибок и так называемого этического фе-
тишизма. Вот вам, например, трудовое воспитание.
И я в том числе тоже погрешил такой ошибкой. В са-
мом слове «труд» столько приятного, столько для нас свя-
щенного и столько оправданного, что и трудовое воспи-
тание нам казалось совершенно точным, определенным
и правильным. А потом оказалось, что в самом слове
«труд» не заключается какой-либо единственно правиль-
ной, законченной логики. Труд сначала понимался как
труд простой, как труд самообслуживания, потом труд
как трудовой процесс бесцельный, непроизводственный —
упражнение в трате мускульной энергии. И слово «труд»
так освещало логику, что казалась она непогрешимой,
хотя на каждом шагу обнаруживалось, что непогреши-
мости настоящей нет. Но настолько верили в этическую
силу самого термина, что и логика казалась священной.
А между тем мой опыт и многих школьных товарищей
показал, что вывод какого-либо средства из этической
окраски самого термина невозможен, что и труд в приме-
нении к воспитанию может быть организован разнооб-
разно и в каждом отдельном случае может дать различ-
ный результат. Во всяком случае, труд без идущего рядом
образования, без идущего рядом политического и обще-
ственного воспитания не приносит воспитательной поль-
зы, оказывается нейтральным процессом. Вы можете за-
ставить человека трудиться сколько угодно, но если од-
новременно с этим вы не будете его воспитывать поли-
тически и нравственно, если он не будет участвовать в
общественной и политической жизни, то этот труд будет
просто нейтральным процессом, не дающим положитель-
ного результата.
Труд как воспитательное средство возможен только
как часть общей системы.
Т. 4. С. 127
Добросовестная работа была одним из первых дости-
жений колонии имени Горького, к которому мы пришли
гораздо раньше, чем к чисто моральным достижениям.
Нужно признать, что труд сам по себе, не сопровож-
даемый напряжением, общественной и коллективной за-
ботой, оказался маловлиятельным фактором в деле вос-
питания новых мотиваций поведения. Небольшой выиг-
рыш получался только в той мере, в какой работа отни-
мала время и вызывала некоторую полезную усталость.
Как постоянное правило при этом наблюдалось, что вос-
54
питанники наиболее работоспособные в то же время с
большим трудом поддавались моральному влиянию. Хо-
рошая работа сплошь и рядом соединялась с грубостью,
с полным неуважением к чужой вещи и к другому чело-
веку, сопровождалась глубоким убеждением, что испол-
ненная работа освобождает от каких бы то ни было нрав-
ственных обязательств. Обычно такая трудолюбивость
завершалась малым развитием, презрением к учебе и
полным отсутствием планов и видов на будущее.
Я обратил внимание на обстоятельство, что, вопреки
первым моим впечатлениям, колонисты вовсе не ленивы.
Большинство из них не имело никакого отвращения к
мускульному усилию, очень часто ребята показывали се-
бя как очень ловкие работники, в труде были веселы и
заразительно оживлены. Городские воришки в особен-
ности были удачливы во всех трудовых процессах, кото-
рые нам приходилось применять. Самые заядлые ленив-
цы, действительные лежебоки и обжоры, в то же время
совершенно были неспособны ни к какому преступлению,
были страшно неповоротливы и неинициативны. Один
такой, Галатенко, прошел со мной всю историю колонии,
никогда не крал и никого ничем не обидел, но пользы от
него было всегда мало. Он был ленив классическим об-
разом, мог заснуть с лопатой в руке, отличался порази-
тельной изобретательностью в придумывании поводов и
причин к отказу от работы и даже в моменты больших
коллективных подъемов, в часы напряженной авральной
работы всегда ухитрялся отойти в сторону и незаметно
удрать.
Нейтральность трудового процесса очень удивила наш
педагогический коллектив. Мы слишком привыкли по-
клоняться трудовому принципу, становилась необходи-
мой заботой более тщательная проверка нашего старого
убеждения.
Мы заметили, что рассматриваемый уединенно трудо-
вой процесс быстро и легко делается автономным меха-
ническим действием, не включенным в общий поток пси-
хологической жизни, чем-то подобным ходьбе или дыха-
нию. Он отражается на психике только травматически,
но не ковструктивно, и поэтому его участие в образова-
нии новых общественных мотиваций совершенно нич-
тожно.
Такой закон представился нам несомненным, во вся-
ком случае по отношению к неквалифицированному тру-
ду, какого тогда очень много было в колонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140