Этой мой орган управления всегда вызывал возраже-
ние со стороны не только педагогов, профессуры, но жур-
налистов и писателей. Все считали, что это нечто казар-
менное, что это муштровка.
К сожалению, мало кто вникал в сущность этого яв-
ления.
Совет командиров как орган управления чрезвычай-
но выгоден вот в каком отношении.
В колонии у меня было 28 отрядов, надо было иметь
28 командиров.
Потом мы пришли к такому обычаю: совет команди-
ров собирался только по сигналу.
Даже если совет командиров был назначен по распи-
санию, обязательно давался сигнал сбора. Обычно мы со-
бирали командиров без расписания.
Я был против составления плана работы совета коман-
диров. И как на меня ни нажимали вышестоящие орга-
низации, я никогда не представил ни одного плана рабо-
ты совета командиров. Совет командиров — это был ор-
ган управления, который должен был работать по тем
задачам и темам, которые возникают каждый день, кото-
рые нельзя пересказать в плане.
В последние 8-10 лет это было очень подвижное уч-
реждение.
По любому вопросу, возникшему у меня, я мог собрать
совет командиров в течение двух минут.
Давался трубный сигнал для сбора совета команди-
ров, очень коротких три звука. Трубный сигнал давался
только один раз, запрещалось давать его второй раз,
чтобы никто из командиров не приучался волынить.
Услышав трубный звук, командир, где бы он ни нахо-
дился: в классе, на работе, в бане,— все равно, должен
был привести себя в порядок и спешить на совет коман-
диров.
Сначала было трудно это сделать, а потом это стало
привычкой, настоящим коллективным рефлексом.
И если кто-нибудь из моих заместителей созывал со-
вет командиров, я, услышав сигнал, бежал, как конь.
Это был условный рефлекс. Я должен был спешить к
исполнению своих обязанностей.
Был у нас один интересный закон: говорить можно
было только одну минуту. Говоривший больше одной ми-
нуты считался трепачом, и его не хотели слушать.
199
Мы должны были иногда провести сбор в течение пе-
ремены: 5-10 минут.
Один остроумный председатель совета командиров
где-то достал песочные минутные часы, причем он уверял,
что, пока падает одна песчинка, ты можешь сказать одно
слово, а тут 2000 песчинок,— значит ты можешь в одну
минуту сказать 2000 слов. Что, тебе нужно больше 2000
слов в минуту? И этот регламент был необходим.
У нас была полная десятилетка со всеми качествами
десятилетки.
Кроме того, у нас был завод, где каждый работал по
4 часа в день. Надо было 4 часа поработать на заводе, 5
часов поработать в десятилетке. Итого 9 часов.
Т. 4. С. 254—255
В моей коммуне были дежурные командиры. Это очень
трудная обязанность. Дежурный командир целый день
правит коммуной. Он распределяет день—и заводской
день, и школьный день, и коммунарский день. Он всем ру-
ководит, он за все отвечает.
И у нас было такое правило: дежурному командиру
обязаны подчиняться все. Никто не имел права идти про-
тив дежурного командира. Вообще ребята звали друг
друга по имени, но к дежурному командиру обращались
всегда: товарищ командир.
И все коммунары строго следили за выполнением это-
го правила. Если дежурный командир два раза повторял
один и тот же приказ, вечером на общем собрании этот
вопрос обсуждался.
— Володя Павленко дежурил сегодня, пусть он даст
объяснение, почему он два раза отдавал приказание. По-
чему ты позволяешь себе повторять приказание? Ведь ты
подорвешь авторитет дежурного командира.
Было четкое правило: дежурный командир отдает
приказание один раз. Дежурный командир, 14-летний па-
цан, говорит 18-летнему комсомольцу:
— Позвать заведующего хозяйством.
Повернулся и пошел сейчас же. Тот отвечает ему уже
в спину:
— Есть позвать заведующего хозяйством.
И каждый знал, что, если приказание отдано один раз,
его нужно выполнить.
Т. 4. С. 306
Поднимается ли у нас в нашей педагогической теории
вопрос о таком «пустяке», как школьный центр? Нет, а
200
между тем функционирование школьного центра, зависи-
мость отдельных элементов этого центра во многом реша-
ют вопрос о дисциплине.
Я не знаю, как это можно сделать в школе, но у меня
в коммуне был центр, во-первых, на определенном, самом
лучшем месте, во-вторых, он никогда не оставался без от-
ветственного лица. Каждый коммунар знал, что в мое от-
сутствие на моем месте сидит лицо, которое отвечает за
учреждение, все мои коммунары знали, что есть центр,
который не прекращает работу, и что всегда есть кого
позвать, к кому обратиться. А от этого центра идут упол-
номоченные лица. Таким уполномоченным лицом у меня
в коммуне был дежурный командир. Это мальчик, самый
обыкновенный, который дежурит два раза в месяц. Вооб-
ще он не имеет никаких прав, но, когда он надевает по-
вязку, он получает очень большие права. И если у вас в
коллективе создана традиция, утверждающая, что эта
«магистратура» нужна и что эти права идут на пользу
коллективу, если вы воспитали в коллективе уважение к
своему уполномоченному, тогда ваш дежурный командир
делает очень большое дело. Это лицо, отвечающее за ра-
бочий день, за каждый случай в течение рабочего дня.
И уже одно то, что среди воспитанников или школьников
этот мальчик умеет провести свою власть как власть кол-
лектива, не поступившись этой властью, не оскорбивши
ее, не позволив ее никому оскорбить,— уже одно это де-
лает колоссальные повороты.
Этот мальчик в коммуне имел права приказа, и прика-
за безапелляционного. Мы не побоялись на это пойти. Вот
такой пятнадцатилетний дежурный командир может при-
казать старшему комсомольцу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140