Многие думают, что в таком случае у ребен-
ка развивается большая воля. Как раз нет. Никакой воли
не развивается в таком случае потому, что настоящая
большая воля — это вовсе не умение чего-то пожелать и
добиться. Большая воля — это не только умение чего-то
пожелать и добиться, но и умение заставить себя отка-
заться от чего-то, когда это нужно. Воля — это не просто
желание и его удовлетворение, а это и желание и оста-
новка, и желание и отказ одновременно. Если ваш ребе-
нок упражняется только в том, что он свои желания при-
водит в исполнение, и не упражняется в тормозе, у него
не будет большой воли. Без тормоза не может быть ма-
шины, и без тормоза не может быть никакой воли.
Мои коммунары очень хорошо были знакомы с этим
вопросом. «Почему ты не затормозил себя, ты знал, что
здесь нужно остановиться?» — спрашивал я у них. И тре-
бовал в то же время: «Почему ты успокоился, почему ты
не решился* ждал, пока я скажу?» Тоже виноват.
В детях нужно вырабатывать умение остановить, за-
держать себя. Конечно, это не так просто. В своей книге
я подробно об этом напишу.
Т. 4. С. 215—216
247
Второе, на чем я настаиваю,— я сторонник активного
воспитания, т. е. хочу воспитать человека определенных
качеств и все делаю, весь интеллект, все усилия свои на-
правляю на то, чтобы достигнуть этой цели, Я должен
найти средства, чтобы этого достигнуть, и всегда должен
видеть перед собой цель, должен видеть тот образец, к
которому стремлюсь. Не беспокоиться о том, что «лич-
ность запищала», пускай пищит, но я буду добиваться
своей цели. Это вовсе не значит, что я являюсь сторонни-
ком страданий, напротив, я убежден, что многие недо-
статки, особенно дисциплины, тона и стиля, происходят
оттого, что мы не придаем значения весьма важному об-
стоятельству. С беспризорными это обстоятельство я ви-
дел лучше: это испорченные детские нервы. Я думал,
этот — дезорганизатор, этот — вор, лентяй, а в большин-
стве случаев это просто дети с потрепанными нервами.
Они каждое ваше слово, каждое движение встречают с
сопротивлением, у них нервы болят, когда вы подходи-
те. И иногда самые хитроумные наши педагогические из-
мышления являются для них трепкой нервов.
Говорят: ребенок должен после урока покричать
(у вас в школе этого нет), иногда ему хочется поколотить
стекла, говорят: натура ребенка этого требует. Думают,
что для того, чтобы ребенок не бил стекол, надо его от-
влечь чем-то, раздражать нервы в другом направлении.
Надо, чтобы он пел, танцевал или радио для него завести.
Я бываю во многих школах, у меня закаленные нер-
вы, нервы-тросы, и вот, когда я захожу в такую шумную
школу, у меня начинается нервный тик. А ведь дети в те-
чение десяти лет находятся в школе.
Но мы должны быть «педагогичны» и своих чувств не
обнаруживать. У нас иногда только губы дрожат, по но-
чам не спим, или это накопившееся раздражение обру-
шивается дома на близких. Было даже такое глубокое
убеждение, что учительская работа — нервная работа и
учитель должен быть обязательно неврастеником.
Я над этим задумывался очень давно. И потом увидел,
какое благо — полный порядок: никакого крика, никако-
го бега. Хочешь побегать — вот во дворе площадка, а ес-
ли хотите кричать — не кричите! Надо поберечь и нас,
ведь мы, учителя,— государственная ценность, и нас, ре-
бята, поберегите.
Насчет окон единственное решение: не смей бить сте-
кол, я не буду тебе заводить радио, музыку и не позволю
248
уничтожать государственное имущество. Я тебя ничем
отвлекать не буду, а ты не бей.
И вот когда коллектив сознательно относится к тако-
му порядку, действительно, в коллективе получается тот
покой, та строгость, грань и точность обозначений, где
можно бегать, где нельзя, которые необходимы для успо-
коения нервов. Я сам к этому выводу пришел не так ско-
ро. Но коммуну вы могли посетить в любое время и ни-
когда не увидели бы, чтобы ребята толкали друг друга,
били стекла и т. д. Коллектив бодрый, жизнерадостный,
никто никого не бьет. Я глубоко убежден, что стремление
ребенка беспорядочно бегать, кричать прекрасно может
быть переведено на внутренний покой. Ведь очень часто
может выдаваться за педагогическую мудрость то, что
на самом деле должно подвергаться сомнению: мудрость
ли это педагогическая и мудрость ли это вообще.
Поэтому такое требовательное, активное воспитание,
которое руководствуется только целью дать ребенку по-
литическое воспитание, вовсе не значит, что приведет
к страданию ребенка.
Т. 4 С. 369—370
Когда мы говорим, что правильное воспитание требу-
ет «предельной искренности», то мы совсем не понимаем
под этим интимной откровенности родителей с детьми.
Здесь речь о другом: об искренности и простоте извечной
позиции детей и родителей. Родители — взрослые люди,
опытные, знающие — они воспитывают и руководят; по-
ложение детей подчиненное. Опыт показывает, что, как
дым, разлетается «уравнительная» позиция родителей,
когда дети вырастают и уже всерьез «диктаторствуют».
Поэтому уравниловку надо считать лживой, искусствен-
ной, так как родители хотят прежде всего себя показать,
что они не такие, как все.
Общеизвестно, что дети чувствуют тонко и остро и
ложь и проявление большого глубокого и искреннего чув-
ства, подъема, будь то радость или страдание. Но прояв-
ление сильных чувств не должно быть частым, иначе к
ним привыкают. Вообще надо избегать всякой аффекта-
ции, слишкой бурного проявления при детях чувств, все
равно каких. Всякое состояние аффекта необычно для
нормального человека, и дети воспринимают его прояв-
ление как-то болезненно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140