А рук
и чистые? Ну, торопитесь же, дитя. Крайне неразумно заставлять его ждать.
Аманда молча пригладила волосы; руки мыть не стала. Проходя по галерее, он
а взглянула на портрет деда, который, как ей часто думалось, слегка поддра
знивал ее, подбивал ее быть смелее и не обращать внимания на то, что они сч
итают ее такой скверной. Она спустилась по лестнице в холл и постучала в д
верь кабинета отца.
Она не любила эту комнату. В ней было темнее, чем где бы то ни было в доме; ее
окна были почти полностью закрыты плотными шторами неопределенного се
ро-коричневого цвета. В комнате преобладали блеклые тона; ничто в ней не н
апоминало о прежних владельцах; это был рабочий кабинет ее отца, обставл
енный по его вкусу.
Аманду попросили войти.
Он не сразу поднял голову, но, когда наконец посмотрел на нее, его взгляд б
ыл почти сочувствующим, а вернее, презрительно-сочувствующим.
Ц Вот как... ты пришла. Неужели ты Ц моя дочь? Возможно ли это? Ц Посыпалис
ь вопросы, на которые он не ждал ответа, поэтому она скромно стояла в длинн
ом синем шерстяном платье, сжав за спиной руки и опустив глаза. Ц Почему т
ы опоздала ко второму завтраку? Ц спросил он.
Ц Я очень виновата, папа. Я забыла о времени.
Ц Ты забыла о времени! «Всему свое время». Иногда я не могу понять, что из т
ебя получится. Тебя не заботит, как ты огорчаешь меня и свою мать. Ты дурно
себя ведешь, и иногда мне думается, что ты находишь наслаждение в своих ду
рных поступках. День за днем я наблюдаю, как ты почти радостно готовишь се
бе дорогу в ад. Я спрашиваю себя, что это за чудовище, которому я помог появ
иться на свет. Ты не чувствуешь никакой ответственности? Если ты огорчае
шь меня, своего земного отца, то как должен быть огорчен твой Небесный Оте
ц? Молчишь. Итак, ты сердишься?
Ц Нет, папа. Мне очень жаль, что я огорчила вас и Господа. Я не хотела делат
ь этого.
Ц Сомневаюсь, что ты сожалеешь. Сомневаюсь, что ты когда-нибудь даже под
умала о своей порочности.
Отец встал и, оперев руки о стол, наклонился в ее сторону. Он начал говорит
ь о дороге в ад, о том, как люди сперва неосознанно скатываются по этой дор
оге, как дьявол подстерегает их на каждом шагу, всегда готовый завладеть
их душами.
Ц Преклони колени вместе со мной, Ц закончил он наконец. Ц Мы будем про
сить Бога помочь тебе. Мы приложим все старания; мы бросим дьяволу вызов.

Она опустилась на колени. Даже ковры в его комнате были грубые; ему нравил
ось жить подобно монаху в келье. Он был так безупречен, что все другие каза
лись ему порочными. Его голос звучал непрерывно, и когда он наконец дал ей
знак подняться, она не помнила ничего из того, что он говорил, кроме того, ч
то все это было о ее порочности.
Наконец он вынес приговор:
Ц Ты отправишься к себе в комнату и будешь сидеть и сегодня, и весь завтр
ашний день на хлебе и воде. Уроки учить будешь в своей комнате, выучишь наи
зусть двадцать пятый псалом и завтра вечером расскажешь его мне. Будешь
сидеть на хлебе и воде до тех пор, пока не сможешь рассказать его без запин
ки. А теперь иди. И старайся исправиться. Не только ради меня, не только из л
юбви к Богу, но и ради своей бессмертной души.
После ухода дочери мистер Лей сел к столу и закрыл лицо руками. Образ доче
ри, недавно стоявшей перед ним, был как живой перед его мысленным взором; е
е рыжие волосы напоминали ему волосы его отца; взгляд ее глаз, как ни стара
лась она выглядеть смиренной, был если и не дерзок, то полон тайн. Он вспом
нил поведение отца после одного из многих случаев его озорства, когда вс
я округа обсуждала ту, последнюю, скандальную его выходку. Он вспоминал, к
аким очаровательным старался быть отец, каким нежным и кающимся, какие к
омплименты расточал он жене, называя ее самым очаровательным существом
в Корнуолле.
Ему казалось, что в лице Аманды он видел то же выражение. Порочность прояв
илась через поколение в этой девочке.
Он мог закрыть глаза и тотчас представить лицо отца, не красивое, а такое,
каким оно было в последнее время, Ц покрасневшее от вина и расплывшееся
от распутства; врачи пускали ему кровь, а он бушевал, так как они запретили
ему пить виски; он вспомнил, как больной отец поднялся и искал бутылку с в
иски, спрятанную от него по приказу врачей. Он свалился с лестницы и лежал
в холле со сломанной шеей, раздавленный всеми своими грехами.
Мистер Лей снова опустился на колени и молился за душу отца, которая, как о
н был убежден, обречена на вечную муку; молился и за то, чтобы ему было дано
избавить дочь от ее сатанинской скрытности.
Он говорил об Аманде с Чарлзом Дейнсборо, но Дейнсборо, как он понял, слишк
ом любил покой и комфорт, что не подобает настоящему служителю Господа. М
истер Лей с недоверием относился к его громкому, здоровому смеху и к его т
ерпимости по отношению к собственным детям. «Аманда? Ц ответил Дейнсбор
о. Ц Славная малышка. Мои двое очень любят Аманду». Как будто благодаря то
му, что девочка пришлась по душе двум его детям, она являет собой образец в
сех добродетелей. Дейнсборо слишком легкомысленный человек; он просто д
урак. От него нечего ждать помощи.
В дверь робко постучала миссис Лей; он ответил, чтобы она вошла, но с колен
не поднялся. Он сделал ей знак присоединиться к нему и снова громко молил
ся за спасение их порочной дочери.
Ц Аминь, Ц наконец сказал он.
Ц Аминь, Ц эхом отозвалась Лаура.
Ц Наша дочь Ц трудная задача для нас, Ц сказал он, поднимаясь.
Лаура была ему благодарна за то, что он назвал Аманду их дочерью. Бывали мо
менты, когда он говорил «ваша дочь».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134