Даже Керенса была с ним нежна, у нее менялся голос, когда она ра
зговаривала со своим маленьким братом. Трогательно было наблюдать за иг
рой детей в детской комнате, видеть, как Керенса и Лей, позволявшие себе в
обращении друг с другом резкости, менялись, когда в игру вступал Доминик.

Доминик был красивым ребенком, но он не только был хорош собой, у него и ха
рактер был хороший. Он искал любви окружающих и находился в доме на особо
м положении. Он был способным и умным; порой казалось, что особое обаяние и
особое здравомыслие были даны ему взамен зрения. Он, бывало, играл с други
ми в прятки ощупью Ц его тонкие, изящные руки были значительно чувствит
ельнее, чем руки других детей Ц или по слуху, слышал он тоже лучше окружаю
щих. Даже смеялся он веселее Других, более заразительно. Все живущие в дом
е, от первого этажа до мансарды, боготворили Доминика, считали его своим л
юбимцем. О Фрите этого сказать было нельзя, правда, он и сам говорил о себе,
что он не сентиментален, и, хотя слепой малыш ему нравился, все же его люби
мицей была Керенса Ц невыдержанная и шаловливая Керенса.
Иначе и быть не могло. Она смотрела огромными синими глазами ему в лицо и т
ребовала сказать правду.
Ц Кого вы больше всех любите? Вот это важно.
Ц Кого я люблю больше всех? Думаю, что Клавдию. Ц Клавдия была младенцем.

Ц Лгун! Лгун! Лгун!
Ц Разве тебе не известно, что это слово не рекомендуется использовать л
еди? Спроси-ка мисс Робинсон.
Ц Прекрасно известно, но меня это не волнует. Робби говорит, что попадешь
в ад, если будешь говорить «лгун». Мы всегда говорим «нугл». Наоборот, пон
имаете? А «дурак» говорим «каруд».
Ц Ах, какие вы умненькие! Ц сказал Фрит. Ц Только не думаю, что вам удастс
я провести ангела, ведущего счет вашим прегрешениям.
Керенса крепко обняла его. Он был такой душка Ц взрослый, а совсем как и н
е взрослый; он был так же непредсказуем, как ребенок, притом озорной ребен
ок. Одним словом, Керенсе было очень важно, чтобы он любил ее больше, чем др
угих. Она вернулась к интересующему ее вопросу.
Ц Пусть так. Все же кого вы любите больше всех?
Ц Люди всегда больше всех любят младенцев. Разве тебе это не известно?
Ц И люди не любят... и вы не любите.
Ц Если тебе мои чувства известны лучше, чем мне самому, то зачем себя утр
уждать и спрашивать о них?
Ц Никто так не говорит, Фрит, как вы... дорогой Фрит... И потому мы зовем вас Ф
рит. Почти всех взрослых надо называть мистер или тетя. Никто не позволяе
т называть себя по имени, кроме вас.
Ц Боюсь, что мне просто лень вас поправлять. И я очень покладистый.
Ц А что это значит? Ц Но так как значение слов ее не очень интересовало, о
на продолжала упорно выяснять занимавшую ее проблему: Ц На самом деле... н
а самом деле... кого вы любите больше всех? Ц Она обхватила руками его шею.

Ц Я буду задушен, если не дам правильный ответ? Ты меня задушишь, если я не
скажу «Керенсу»?
Ц Да, задушу.
Ц Тогда мне больше ничего не остается делать, как сказать, что я больше в
сех люблю Керенсу. Но тебе следует знать, что признание, полученное под пы
ткой, может не заслуживать доверия.
Но именно так он и думал. Она знала, что так он и думал.
Ц А вы у меня на самом первом месте, конечно, с мамой, Ц сказала она ему. Он
а вела список своих любимых крупным и неаккуратным почерком, внизу стран
ицы буквы были просто огромными. Ц Вы с мамой на первом месте. Потом Ник. П
отом Лей. Потом Пэдноллер. Потом Робби. Потом папа и Клавдия. Мне не нравит
ся Клавдия, она слюни распускает.
Ц Ты тоже когда-то это делала.
Ц Не делала!
Тут она снова обняла его, а он сказал:
Ц Керенса, как же мне быть, ведь твой список меняется каждые два дня. Како
й-нибудь маленький проступок, и я окажусь между папой и Клавдией. Я это зн
аю.
Она обняла его еще крепче.
Ц Нет, не окажетесь. Потому что я не обращаю внимания на ваши шалости. Мне
нравится, что вы шалун.
Таким образом, не было никаких сомнений, что Керенса была любимицей Фрит
а, а Фрит был любимцем Керенсы.
Мисс Робинсон жила на Уимпоул-стрит уже четыре года, и за эти годы она, каз
алось, помолодела и повеселела. Она перестала беспокоиться о своем будущ
ем и не напоминала детям о том, как много она для них сделала. Она рассказы
вала им о достоинствах их матери и о том, каким хорошим ребенком она была.
Леди Дженет тоже была, похоже, образцовой ученицей. По сути, такими были бо
льшинство ее учениц. Печальным исключением была Керенса. Но Керенса была
далеко не глупа. Она любила слушать рассказы о детстве матери и быстро об
наружила, что Аманда была такой же плохой рукодельницей, как она сама.
Ц С Керенсой, Ц сказала мисс Робинсон Аманде, Ц надо быть постоянно нас
тороже. Она очень наблюдательна, и хотя на уроках она зачастую невнимате
льна, почти ничто из того, что не предназначено для ее ушей, мимо нее не про
ходит.
Мисс Робинсон глубоко любила Доминика. Она считала, что между ними сущес
твует особенная связь, потому что он родился вскоре после того, как она по
явилась в этом доме; она страдала в те ужасные недели, когда впервые стало
ясно, что он останется слепым.
Самым любимым занятием мисс Робинсон в течение дня был Урок чтения Домин
ику. Она уже объяснила ему, как французский дворянин, месье Луи Брайль, кот
орый тоже был слепым, как и Доминик, с сожалением думал о том, что слепые лю
ди не могут так же наслаждаться книгами, как все другие, зрячие. И теперь к
аждое утро Доминик сидел с ней за столом в детской комнате, и его изящные ч
увствительные руки скользили по выпуклым буквам, которые он очень быстр
о выучил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134