Когда он со
грелся, необходимость контролировать рефлексы ослабла, и он опять погру
зился в сон.
Но сон этот был беспокойным, неглубоким Внезапно проснувшись, Хэл почувс
твовал боль и сухость в горле, казалось, стоит только попытаться глотнут
ь, и в нем появится трещина. Его мучила такая сильная жажда, что он сумел, со
брав все свои силы, сползти с койки и встать на ноги. Шатаясь, добрел до умы
вальника, вделанного в стену рядом с унитазом, открыл кран и, наклонив гол
ову, стал жадными глотками ловить ледяную струю воды.
Но, сделав всего несколько глотков, он обнаружил, что не может больше пить
. Уже проглоченная вода, похоже, заполнила всю глотку и угрожала вызвать п
риступ тошноты. Добравшись до постели, Хэл рухнул на нее и мгновенно засн
ул Ц чтобы снова проснуться, как ему показалось, через несколько минут. И
та же безумная жажда снова подняла его и погнала к крану.
Опять он проделал на подгибающихся ногах нелегкий путь к умывальнику; и
опять после нескольких глотков как будто бы весь наполнился водой. Верну
вшись к койке, Хэл почувствовал, что теряет последние силы.
И тогда, дергая и толкая койку рывками то в одну, то в другую сторону, словн
о муравей, пытающийся сдвинуть с места мертвого жука во много раз тяжеле
е себя, он сумел в конце концов поставить ее рядом с умывальником и, свалив
шись на постель, тут же уснул.
Через какое-то не поддающееся определению время Ц казалось, всего чере
з несколько секунд, но на самом деле времени могло пройти и гораздо больш
е Ц он проснулся, утолил жажду и забылся в тревожном сне.
С этого момента началась критическая стадия болезни, в которой ритм его
существования задавался периодичностью сна. Хэл просыпался, пил и прова
ливался в сон, просыпался опять, чтобы напиться и заснуть… И так снова и сн
ова. А вокруг него стояла мертвая тишина, с потолка струился слабый свет, в
безмолвном коридоре за дверью не появлялись охранники, там вообще ничег
о не происходило.
Хэл понимал, что еще никогда в жизни болезнь не вцеплялась в него с такой я
ростью, как теперь, и где-то в глубине его сознания возникло незнакомое до
сих пор чувство тревоги. Периоды горячки чередовались с периодами сильн
ейшего озноба, при этом жар с каждым разом держался все дольше. Мало-помал
у болезнь полностью овладела им: ощущение леденящего холода, сопровожда
ющееся сильнейшей дрожью, сменялось жаром с нестерпимой головной болью
и мучительной жаждой, во время которой горло пропускало внутрь лишь неск
олько глотков воды; за периодами такого полубредового бодрствования сл
едовали моменты тяжелого, раздираемого кошмарами сна.
Хэл чувствовал, что инфекция одерживает верх над его жизненными силами.
Приступы озноба в конце концов полностью уступили место бредовому сост
оянию, которое можно было бы даже считать приятным по сравнению с прежни
ми ощущениями, если бы оно не таило в себе угрозу. Он понимал, что это призн
ак тяжелой формы лихорадки, но насколько тяжелой, он судить не мог. Головн
ые боли временами ослабевали, но дышать становилось все труднее, как буд
то нижнюю часть грудной клетки постепенно заполняло какое-то плотное ве
щество, оставляя свободным для вдыхаемого воздуха только небольшое про
странство, там, где расположены самые верхушки легких. Тогда Хэл занял си
дячее положение, несколько облегчающее процесс дыхания, и приблизитель
но в это же время он вовсе перестал спать. Время тянулось бесконечно, и пер
ед решетчатой дверью камеры по-прежнему никто не появлялся.
Хэл впервые вспомнил о приобретенном на Коби шахтерском хронометре, кот
орый ему возвратили в числе прочих личных вещей, когда вместе с Джейсоно
м Роу выпускали из Управления милиции в Цитадели, после того как дни высл
ушали обращение Блейза. Во время своего пребывания в партизанском отряд
е Хэл постоянно носил этот хронометр на запястье. Он инстинктивно взглян
ул на левую руку и с некоторым удивлением обнаружил, что на этот раз хроно
метр у него не отобрали.
Цифры на внешнем кольце, светящиеся на фоне металлического циферблата, с
ловно огненные магические знаки, сообщали ему, что где-то на Гармонии, за
пределами этой камеры, сейчас одиннадцать часов двадцать три минуты веч
ера.
Хэл не знал, сколько времени прошло с тех пор, как его заперли здесь. Но нав
ерное, приблизительно это определить можно. Напрягая горящий в лихорадк
е мозг, он вспомнил, что на терминале космопорта его схватили, когда полде
нь еще не наступил. Вряд ли он находился здесь меньше одного полного кале
ндарного дня, составляющего на Гармонии двадцать три целых и шестнадцат
ь сотых стандартного межзвездного часа. Значит, от того полудня до полуд
ня следующего дня, плюс время, необходимое, чтобы почти наступила полноч
ь этого второго дня, что составляет в целом полтора дня с того момента, как
его привезли сюда. Порывшись в карманах, он обнаружил в них все, что там на
ходилось в момент его ареста, но среди этих вещей не оказалось ничего, чем
можно было бы делать отметки на поверхности находящейся за ним окрашенн
ой стены. В конце концов ему удалось металлическим корпусом часов процар
апать вертикальную черточку под умывальником, в том месте, где падающая
от него на стену тень скрывала царапину от посторонних глаз.
За все время его пребывания здесь ему еще ни разу не приносили еду. Но чувс
тво голода его не беспокоило. Под действием жара лихорадки его желудок с
ъежился, словно сжатый кулак. Хэл продолжал постоянно испытывать только
жажду, но, как и прежде, мог сделать только один-два глотка подряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160