Они, как это обычно бывает в подобной ситуации, повергали Мар
джери в серьезные раздумья, и последние, отражаясь на мягком личике деву
шки, увеличивали обаяние ее женских чар, под власть которых все более и бо
лее подпадал наш молодой человек. В этой любовной игре, однако, одной стор
оной руководила мужская прямота, а второй Ч девичья непосредственност
ь. Только одно мешало Бурдону просить Марджери стать его женой Ч неувер
енность в себе, эта неизменная спутница настоящей любви. Марджери в свою
очередь иногда испытывала серьезные сомнения, не веря, что достойный чел
овек может захотеть связать себя, а следовательно, и всю свою судьбу с сем
ейством, опустившимся в этой стране так низко, что дальше уж и некуда, разв
е что вообще потерять человеческий облик. Не переставая мучиться сомнен
иями и колебаниями, неизбежными при подобных обстоятельствах, молодые л
юди, разумеется, все больше влюблялись друг в друга. Бортник, как и подобае
т его полу, проявлял подчеркнутое внимание к Марджери, ее же с головой выд
авали робкие взгляды, которые она бросала в сторону Бурдона, приступы за
думчивости, краска смущения, то и дело заливавшая ее щеки, а главное Ч нео
бычайная нежность, отличавшая поведение девушки и преобразившая буква
льно всю ее.
В таком духе текла неторопливая, мирная беседа сидящей бок о бок влюблен
ной пары, изредка прерывавшаяся по той причине, что он или она то погружал
ись в собственные раздумья, то на крыльях мечты уносились куда-то вдаль; в
один из таких моментов Бурдон, случайно оглянувшись, обнаружил, что Пите
р наблюдает за ними с непонятным, но крайне напряженным выражением лица,
которое он уже имел случай неоднократно видеть у Оноа и которое всякий р
аз вызывало у бортника странное переплетение различных чувств Ч сомне
ний, любопытства и настороженности.
В этом обществе, где господствовали простые нравы, спать ложились рано, и
в урочный час все отошли ко сну. Женщины отправились в шэнти, а мужчины рас
кинули звериные шкуры на вольном воздухе. После того как шэнти окружили
стенами, Бурдон каждый вечер зазывал Хайфа в образовавшийся двор, где пе
с мог бегать в свое удовольствие, тогда как раньше его запирали в конуру, о
пасаясь, как бы он не пошел по следу оленя или не схватился с медведем в от
сутствие своего хозяина. Теперь же мастиф, который был не в состоянии пре
одолеть прыжком слишком высокие для него стены, вволю резвился на пользу
своему здоровью, а кроме того, выполнял роль сверхбдительного часового,
предупреждающего о любых опасностях. Сегодня вечером, однако, собаки бли
з дома не оказалось, ни на свист, ни на зов Бурдона она не явилась, и в конце
концов бортник был вынужден запереть входную дверь, оставив Хайфа снару
жи, а сам отыскал шкуру, на которой спал, и вскоре заснул.
В полночь он почувствовал чью-то руку на своем плече. Это капрал старался
его растолкать. Бурдон моментально вскочил на ноги и схватился за ружье.

Ч Слышал, Бурдон? Ч спросил капрал чуть ли не шепотом.
Ч Слышал? Что именно? Я спал как убитый, словно пчела зимой.
Ч Рожок! Рожок трубил дважды, вскоре, думаю, протрубит еще!
Ч Рожок висел у двери шэнти, раковина Ч тоже, нетрудно проверить, там ли
они еще.
Для этого требовалось всего лишь обогнуть стены дома, чтобы оказаться на
противоположной его стороне. Там Бурдон и капрал удостоверились в налич
ии вещей, нащупав их, и в этот миг в ворота ударилось нечто тяжелое, как есл
и бы ктото проверял их на прочность. Толчки повторились еще несколько ра
з, причем с такой силой, что казалось, еще немного Ч и бревна не выдержат. О
ба мужчины поспешно пробежали те несколько шагов, что отделяли дверь шэн
ти от ворот, и убедились, что нарушителем спокойствия являлся мастиф, пыт
авшийся войти внутрь. Бортник впустил собаку, которую отучили лаять, хот
я это крупное сильное животное и без того предпочитало полагаться на сво
и силы, а не сотрясать звуками воздух. Могучие псы этой породы редко страд
ают шумливостью, этим пороком грубиянов как среди людей, так и среди соба
к, к месту и не к месту производящих страшный шум вокруг себя и источающих
яд злобы. Хайфа, однако, в дополнение к этой природной склонности с детств
а приучили без особой нужды не выдавать свое присутствие лаем; поэтому з
десь, на прогалинах, под сенью вековых дубов он редко разевал свою огромн
ую пасть. Если же это случалось, то его лай напоминал рык льва в пустыне.
Едва желание пса было исполнено и его впустили внутрь, как им овладело не
менее сильное желание тут же выйти обратно. Это означало, как хорошо знал
Бурдон, что Хайф учуял поблизости предмет или человека, которых раньше о
н в окрестностях не встречал. Посоветовавшись с капралом, Бурдон разбуди
л Быстрокрылого и поставил часовым у ворот, а сам с Флинтом вышел наружу К
апралу, храброму как лев, эта вылазка была по душе, хотя он и предполагал в
стречу с дикарями, в отличие от бортника, грешившего на медведей.
Бортник и капрал руководствовались в своих действиях недвусмысленным
приглашением собаки, поэтому в полном соответствии с логикой решили пус
тить ее впереди себя. Перед выходом они тщательно проверили свое вооруже
ние Ч заряжены ли ружья, наполнены ли порохом рог и подсумок Ч и вытащил
и ножи из ножен. Кроме того, капрал приставил «шатык» Ч так он называл гро
зное сверкающее навершие, обычно венчающее конец мушкета, которому отда
л предпочтение, тогда как бортник выбрал себе более современную западну
ю винтовку.

ГЛАВА XVI

Порывы ярости страшны
Завоевателя, как рок:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189