Поначалу Ковенант решил, что они просто опасаются его при
сутствия, ибо знают, сколь велика исходящая от него угроза. Однако то, как,
приветствуя Ковенанта, Севинхэнд склонил голову и промолвил «Друг Вели
канов», говорило скорее о разделенной скорби, нежели о недоверии. Вместо
извинения Ковенант и сам склонил голову, как бы признавая себя недостойн
ым сострадания. Он намеревался молча стоять на мостике до тех пор, пока не
укрепит дух и не обретет достаточное самоуважение, чтобы вновь включить
ся в жизнь корабля Великанов. Но тут неожиданно заговорил Кайл. На сей раз
обычная бесстрастность харучаев изменила ему Ц видимо, он собрался ска
зать нечто, из-за чего чувствовал себя неуютно. Ковенант не знал, как беск
омпромиссный, подобно всем харучаям, Кайл воспринял роль, отведенную ему
Бринном. И как следовало понимать слова Бринна о том, что со временем Кайл
у будет позволено следовать велениям своего сердца. Но заговорил Кайл не
об этом, и обратился он вовсе не к Ковенанту. Без всякого вступления харуч
ай сказал:
Ц Гримманд Хоннинскрю, от имени своего народа я хочу попросить у тебя пр
ощения. Когда Бринн возжелал сравниться в доблести с почитаемым всеми ха
ручаями ак-хару Кенаустином Судьбоносным, он вовсе не думал, что это може
т привести к гибели твоего брата, Троса-Морского Мечтателя.
Капитан моргнул, его запавшие глаза отбросили на Кайла отблеск закатног
о пламени. Но уже в следующий миг он совладал с собой. Окинув взглядом палу
бу и убедившись, что на корабле все идет своим чередом, он поманил Кайла и
Ковенанта к борту.
Солнце, словно символ жертвенной славы, уходило за горизонт. Глядя на нег
о, Ковенант мрачно подумал о том, что солнце всегда садится на западе, а ст
ало быть, всяк смотрящий на запад обречен видеть прощальную красоту уход
ящей жизни и гаснущего света.
В следующее мгновение голос Хоннинскрю возвысился над шумом плещущихс
я о борт волн.
Ц Великаны не становятся избранниками Глаза Земли по своей воле. Нам не
дано право выбора, но тот, на кого этот выбор падает, не пытается уклонитьс
я. Мы верим Ц или, во всяком случае, верили, Ц что в этом заключена тайна жи
зни и смерти. Так как же в таком случае могу я обвинять кого бы то ни было?
Великан говорил скорее для себя, чем для Кайла или Ковенанта.
Ц Глаз Земли снизошел на моего брата, Троса-Морского Мечтателя. Явленны
е ему видения причиняли боль, которую невозможно было скрыть, но что имен
но терзало его, брат сказать не мог. Можно предположить, что поразившая ег
о немота была порождена одним из этих видений. Можно предположить, что эт
о видение сделало для него невозможным такое отрицание смерти, которое н
е было бы одновременно и отрицанием жизни. Об этом я судить не берусь. Знаю
одно: рассказать о своем состоянии он не мог, а потому не мог обрести спас
ение. В этом нет ничьей вины...
Судя по тону, Хоннинскрю верил тому, что говорил, но застывшая в его глазах
боль позволяла в этом усомниться.
Ц ...Его смерть не возложила на нас иного бремени, кроме бремени надежды.

Солнце уходило за край моря, закатные огни таяли, и лицо Великана из малин
ового превращалось в пепельно-серое.
Ц Необходимо надеяться, что, в конце концов, мы сумеем объяснить его уход
. Объяснить, Ц негромко повторил капитан, Ц и понять.
В глазах Великана отражался умирающий свет. На своих собеседников он не
смотрел.
Ц Так должно быть. И я грущу оттого, что не могу постичь, как же осуществит
ь эту надежду.
Хоннинскрю заслужил право остаться в одиночестве, но Ковенант нуждался
в более ясном ответе. Ведь капитан, как и Морской Мечтатель, говорил о наде
жде. Стараясь придать своему голосу мягкость и доброжелательность, Кове
нант спросил:
Ц Но если так, почему ты продолжаешь начатое?
Тьма сгущалась, и теперь Хоннинскрю возвышался над собеседниками, словн
о мрачный утес. Он довольно долго молчал, будто не расслышал вопроса, но ко
гда, наконец, заговорил, ответ его прозвучал просто:
Ц Я Великан. И капитан «Звездной Геммы», поклявшийся повиноваться Перв
ой в Поиске. Это важнее прочего.
«Важнее», Ц с болью в душе повторил про себя Ковенант. Наверное, Морэм мог
бы сказать нечто подобное. Но не Финдейл Ц такой довод не для него.
А вот Кайл кивнул: видимо, ответ Великана оказался харучаю понятен. Впроч
ем, почему бы и нет? В конце концов, его народ никогда не придавал надежде о
собого значения. Стремясь к победе, харучай всегда осознавал возможност
ь поражения и принимал исход таким, каким он был.
Ковенант отвернулся от темнеющего моря, разжал пальцы и отпустил перила
корабельного борта. Ему не было места среди таких людей. Он не знал, что ва
жнее всего, и не видел перспектив, которые позволили бы ему легче перенес
ти провал. Решение, принятое ради Линден, в конечном счете, представляло с
обой не более чем еще одну разновидность лжи. Конечно, она вынудила его вы
казать эту притворную уверенность. Но в какой-то момент даже прокаженны
й начинает нуждаться в чем-то большем, нежели самодисциплина или упорна
я борьба за выживание. К сожалению, в своих отношениях с ней он допустил фа
льшь. И решительно не знал, что теперь делать.
С наступлением темноты Великаны зажгли по всему кораблю множество свет
ильников. Развешенные по реям передней и задней мачты Ц на месте средне
й мачты зиял провал, Ц они высветили огромный штурвал, трапы, ведущие с мо
стика, и двери в трюм и на камбуз. Маленькие масляные фонари казались крош
ечными точками света на фоне темного неба, но, тем не менее, они подчеркива
ли и его бездонность, и красоту «Звездной Геммы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191